Курилка. Часть 124

[Фантоцци]

О семьях репрессированных

15 августа 1937 г. Ежов подписывает совершенно секретный "Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00486", который начинался такими словами: "С получением настоящего приказа приступите к репрессированию жен изменников родины, членов право-троцкистских вгаионско-диверсионных организаций, осужденных военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй категориям, начиная с 1-го августа 1936 года". В отношении каждой такой семьи предписывалось собрать дополнительные установочные данные и компрометирующие материалы, составить на нее подробную общую справку и всех, намеченных к репрессированию, арестовать.
Аресту, по этому приказу, подлежали жены, состоявшие в юридическом или фактическом браке с осужденными в момент его ареста, а при определенных условиях даже бывшие жены, состоявшие с осужденным, к моменту его ареста, в разводе. Исключения делалось лишь для беременных, а также имевших грудных детей, или больных детей, требующих ухода и т. п. Фактическому аресту подлежали также каждый "социально-опасный ребенок старше 15-летнего возраста" из этих семей. Право на выдачу санкции на арест предоставлялось наркомам внутренних дел республик и начальникам управлений НКВД краев и областей. Арест оформлялся ордером.
Ежов проявлял "сталинскую заботу" о детях. Вот как звучал пункт 29 этого сугубо тайного приказа:
"...29. При производстве ареста жен осужденных, дети у них изымаются и вместе с их личными документами (свидетельства о рождении, ученические документы), в сопровождении специально наряженных в состав группы производящей арест, сотрудника или сотрудницы НКВД, отвозятся:
а) дети до 3-х летнего возраста - в детские дома и ясли Наркомзд-равов;
б) дети от 3 и до 15-летнего возраста - в распределительные пункты;
в) социально-опасные дети старше 15-ти летнего возраста в специально предназначенные для них помещения".
Ну чем не отеческая забота!
И наконец, приведу три заключительных пункта этого уникальнейшего в истории человеческой цивилизации конца 30-х годов XX века официального документа:
"34) О ходе операции доложить мне трехдневными сводками по телеграфу. О всех эксцессах и чрезвычайных происшествиях немедленно.
35) Операцию по репрессированию жен уже осужденных изменников родины закончить к 25/X с.г.
?
36) Впредь всех жен изобличенных изменников родины, право-троцкистских шпионов, арестовывать одновременно с мужьями, руководствуясь порядком, установленным настоящем приказом".
Этот поистине беспрецедентный по степени одичания его автора и стоявших за ним истинных хозяев приказ действовал долгих 14 месяцев. И только 17 октября 1938 г. за подписью все того же Ежова и недавно назначенного начальником Главного управления государственной безопасности НКВД СССР комиссара государственной безопасности 1 ранга Л. П. Берии появился приказ № 0689, отменивший пункт 36 оперативного приказа № 00486 об обязательности ареста жен "врагов народа" одновременно с мужьями. В дальнейшем предлагалось репрессировать не всех жен арестованных или осужденных всякого рода врагов народа, а "только тех из них: а) которые по имеющимся материалам были в курсе или содействовали контрреволюционной работе своих мужей; б) в отношении которых органы НКВД располагают данными об их антисоветских настроениях и высказываниях и которые могут быть рассматриваемы как политически-сомнительные и социально опасные элементы".
Вопрос об аресте жен "врагов народа" должен был решаться в каждом отдельном случае начальником соответствующего органа НКВД. Порядок ареста и дальнейшего направления жен "врагов народа", а также порядок размещения их детей, установленный оперативным приказом № 00486 от 15 августа 1937 г., полностью сохранялся и на дальнейшее. Таким образом, если при решении вопроса об аресте военнослужащих хотя бы декларировалась необходимость согласования с наркомом обороны и санкции прокурора, то при аресте их жен о прокурорах даже и не упоминалось. Все они находились в рабской зависимости от начальника соответствующего органа НКВД.
Раскинувшаяся на две части света необъятная страна совершенно явственно превращалась в огромный арестный дом. Академик В. И. Вернадский не был тогда знаком с ужасными государственными документами, но он зорким глазом ученого с мировым именем умел не только наблюдать, но и проникнуть в суть явлений. Он ставит научный диагноз сложившейся |
ситуации и с риском для жизни записывает в своем дневнике в 1938 г.:
"5 января, утро... Мильоны арестованных. Это быт... I
4 февраля, утро... Стоит стон и сумятица в связи с арестами. Все разваливается.
21 ноября, утро... Невольно и неизбежно разговоры всюду об арестах - ,
являющихся сейчас основным болевым явлением, разрушающим жизнь"