(Да, не забываем – сериал в старом советском стиле. Очень старом – с крупными планами, закадровым голосом. И он черно-белый - так выразительнее!)
Война. Семья Курагина уезжает в тыл вместе с остальными семьями, все деревенские мужики уходят на фронт. Максим Курагин, он же Борис Покровский некстати подворачивает ногу, и его оставляют в деревне – когда нога заживет, он должен будет наладить связь с партизанами и передавать им всякие важные сведения.
Курагин рвется на фронт, и едва нога заживает, едет на телеге к станции, чтобы присоединиться к одной из частей. На станции останавливается поезд с эвакуированными из Москвы жителями. Среди эвакуированных – семья Бори Покровского. Он узнает отца, мать. Они узнают его. Крик матери – «Боря!». И тут же Максима окликает милиционер, который дежурит на станции – «Эй, Курагин!».
Вопрос в наполненных слезами глазах матери (крупный план) – «Обозналась?».
Недоверие в глазах милиционера (крупный план) – «Почему Боря? Может он шпион?».
Максим, он же Боря Покровский бежит со станции, пока его не расстреляли по законам военного времени. Милиционер ищет Курагина в его хате, но не находит, потому что тот прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Несколько дней Курагин не решается выйти наружу, но вот однажды утром над деревней загудел авиационный двигатель. Курагин выходит из дома, смотрит в небо – истребитель с красными звездами на крыльях садится за околицей.
Курагин бежит туда, видит, как пилот копается в моторе. Курагин подходит, вспоминает то, чего ему учили в ОСОАВИАХИМе, помогает исправить неполадку. Пилот вытаскивает наган и целится в Курагина.
Потому что не может быть, чтобы простой деревенский мужичок так хорошо разбирался в авиационных моторах! Видно шпион он! (крупный план лица летчика, прищуренные глаза, револьвер).
Курагин спасается бегством, вслед ему летят пули. Курагин снова прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Пилот ищет его, не находит и, плюнув, улетает.
Наконец, когда сухари кончаются, Курагин снова выходит из подпола. В деревне никого нет, только какой-то странный старичок сидит на пороге дома председателя. Старичок говорит, что шел в город, да заблудился. Говорит по-простому – окает, гэкает. Одной ноги у него нет, одной руки – тоже, и глаз один перевязан. И зубов почти нет. Страшненький старичок.
Пожалел его Курагин, привел в дом, стал кашку ему варить. А старичок оказался старорежимным, все ругает советскую власть, да говорит, как хорошо при царе было жить. «Вот, говорит, старичок – может немцы порядок наведут?!»
Но Курагин, как сознательный советский человек объясняет старику всю неправильность и вредность его позиции. Так, за спорами проводят они день за днем. Пока в деревню не въезжают немцы.
Немцы сразу хватают Курагина и требуют показать, где прячутся партизаны! Немцев специально прислали, чтобы убить всех партизан. Если Курагин покажет, где они скрываются, то ему дадут бутылку шнапса и банку тушенки. А если не покажет – расстреляют.
Крупный план лица Курагина – он думает. «Хорошо, - говорит Курагин, - я покажу!»
И уходит поговорить со старичком.
«Дедушка, - говорит он, - беги отсюда как заяц (крупный план – старик смотрит на свою единственную ногу и костыль), потому что я этих немцев заведу в самую глухомань, в болото черное, где мы с соседом моим Прохором едва не сгинули, грибы собирая. Вот туда я их поведу, и пусть они пропадут там вместе со мной, горемычным! А ты беги отсюда, пока можешь!»
Старик вздыхает, потрясенный самоотверженностью Курагина. «Прощай, - говорит, - новый Сусанин». И убегает со всей возможной скоростью из деревни.
А Курагин ведет немцев к черному болоту, к поганой трясине, где якобы притаились партизаны. Идут они, идут и вот уже болото впереди, а возле болота костры партизанские горят.
Потому что партизаны там, в самом деле, устроили лагерь – место-то удобное, глухое и добраться до него без проводника невозможно.
Немцы видят костры, радуются, отдают Курагину шнапс и тушенку и идут окружать партизан, но по незнанию особенностей местного ландшафта проваливаются в топи и все гибнут.
Тут партизаны высыпают из своих палаток, смотрят на тонущих немцев, смотрят на Курагина (крупный план – лица партизан, Курагин прижимает к груди шнапс и тушенку). «Предатель!» - говорит живописная партизанка и тычет пальцем в Курагина. Он бросает шнапс и тушенку и убегает назад в деревню. Вслед ему летят вилы, колья и пули.
Он прибегает в деревню и снова прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Партизаны ищут его, но не находят и уходят.
И вот снова гудят моторы на улице – новые немцы приезжают и занимают дом бабушки Ани Курагиной. Ходят над головой Курагина, говорят по-немецки, смеются, на гармошках губных играют.
Потом один скрипку достал – это был один немецкий офицер, он с собой скрипку возил. Стал играть. Но играет плохо, а Курагин этого вынести не может – у него слух музыкальный. Он поднимается из подпола весь в паутине, голодный, забирает у опешившего немца скрипку и начинает играть. Самозабвенно, закрыв глаза (крупный план) – он столько времени не держал в руках скрипки. Немцы заворожено слушают. Курагин заканчивает. Открывает глаза.
Немецкий солдат (грубое простое лицо) протягивает ему балалайку. «Рус, играть!»
Курагин смотрит на него с ненавистью (крупный план сузившихся глаз), хватает балалайку за гриф и бьет немца с размаху по голове. Немец падает, остальные хватаются за оружие, но Курагина уже не остановить. Балалайкой он выбивает оружие из их рук и убивает всех немцев – пять человек! Стоит, тяжело дышит, в руке сломанная балалайка.
Дверь распахивается, на пороге появляется немецкий автоматчик, он направляет на Курагина «шмайссер». И падает, оглушенный ударом костыля. В дом входит наш знакомый – старорежимный старичок. Старичок отбрасывает костыль – у него две ноги, просто он одну поджимал, притворяясь инвалидом. И руки у него две – просто он одну прятал за спину. И глаза у него все на месте – он снимает повязку. И зубы есть – он вставляет себе челюсти. Разгибается, снимает с лица грим – перед нами статный мужчина лет тридцати пяти с военной выправкой.
Он представляется без оканья и гэканья – «советский разведчик Петр Анисимов!».
Простым старичком-инвалидом он прикидывался для маскировки.
Курагин в недоумении, зачем же он расхваливал старые порядки?! «А это чтобы проверить – наш ли ты человек?» - объясняет Петр Анисимов. – «Вижу теперь, что наш! Советский!».
Курагин падает в объятия бывшего старичка. На глазах его выступают слезы. Вокруг валяются мертвые немцы. И брошенная в схватке скрипка.
КОНЕЦ ВТОРОЙ СЕРИИ
__________________ Николай Петрович Радченко, боец спецназа, "красный скорпион". Помню, горжусь!
Неадекватные заносятся в список игнорирования, так что их постов я не вижу.
Последний раз редактировалось Граф Д; 13.07.2011 в 15:56.
Re: Юмор на Скринрайтере. Часть 2
Древовидный вид