Истории, случаи

[Саркома]

...

Кто-то позвал службу безопасности. По крайней мере я видела, что его вторая половинка куда-то понеслась. Я тихонечко, по стеночке, можно сказать, из зала вон. Вышла, прижалась к косяку и смотрю кино дальше. Прибежали четверо и спрашивают, что с человеком. А мужик уже ажно воет – видимо все, терпеть больше не могет. Его стали отрывать от сиденья, а, как я потом поняла, я налила слишком много суперклея – его шорты промокли и трусам досталась! А вместе с ними и коже. Дергают его, а он вопит так, как будто потерпел насилие над собой. Потом его все же отодрали – и предстал он перед всеми людьми в зале, с голым задом! И, к тому же, красным как у макаки!

Люди чуть не поперемерли от смеха. Не поверишь, был просто взрыв хохота! Так те, кто по вокзалу просто шастал, в зал ожидания заглядывать стали! А как заглянут – дикий смех и слезы от смеха! Картиночка была еще та.

Объявили посадку на мой поезд. Пошла я забирать свои вещи из камеры хранения, а у самой от хохота лицо все перекошено. Забрала я все свое, и давай жрачку из мешка и пакета в сумку перекладывать, смотрю – к камере ковыляет та тетечка, что с приклеенным была. Присела я на корточки и наблюдаю за ней. Тетя вытаскивает чемодан на колесиках, открывает его и достает еще одни шорты – мам, в такие шорты твоих четыре зада надо! Затем слышу ругань, причем такую нецензурщину, что у самой чуть уши в трубочку не завернулись, безо всякой посторонней помощи, кстати. Причем он больше ругался на «фене». Что он мне обещал! И геенну огненную, и, что, если поймает – выдернет мне ноги, обзывал чмарем, и еще много-много «теплых» слов я услыхала в свой адрес. Тетя ему вторила – клялась расцарапать мне лицо, отрезать руки, проклинала по всякому, «чтоб эта тварь опоздала на свой поезд»… я сижу к ним спиной и смеюсь.

И вдруг слышу:
- До отправления пассажирского поезда № 389, сообщением «Новосибирск-Бишкек» остается 5 минут. Состав поезда….

Дальше я ужо не слыхала. Закинув рюкзак на спину и схватив сумку в руки, я полетела к выходу из помещения камеры хранения. Тетя увидала, что кто-то бежит, может быть она и узнала меня, я не знаю, но вот то, что я чуть не сбила ее с ног – это да. Ой как я понеслась по подземному переходу! Бегу и ору: всем с дороги! Люди шарахаются, все дорогу уступают и тут – сзади дикий крик. Оборачиваюсь и смотрю – ко мне тетя летит, причем летит она на скорости в 2 маха. И орет, что, мол, если я человек, а не тупая сука, я остановлюсь и поговорю с ней. А какие, к черту, разговоры, когда у меня поезд из-под носа уплывает?! Снова я драпнула, а сзади уже вопль раненого зверя – за мной не только тетя ужо бежит.

Выпулила я из подземного перехода и смотрю – поезд за номером 389 не спеша идет вперед, даже скорость не набирает еще, только катиться начал, только с места взял. Недолго думая, я закидываю сумку со жрачкой в первый попавшийся вагон, что проплывал мимо меня, сама вприпрыжку несусь за следующим.

Те двое вылетают из подземного перехода – и за мной. Мне люди орут что, мол, все – я опоздала. Некоторые орут: держите самоубийцу. Сзади крик: ну, сука, догоню – утоплю. Поравнялась с дверью предпоследнего вагона, схватилась за ручку, а там у проводника глаза дикие, он мне, ты что делаешь?! А потом он меня узнал, узнал мое лицо, схватил за шкварник и помог забраться в вагон.

Стою я на четвереньках в тамбуре, а меня проводник обкладывает со всех сторон и на русском языке и на кыргызском. Матюгается как пьяный матрос. Орет, что нужно вовремя на поезд садиться. Я отдышалась и спрашиваю номер вагона. Он меня к начальнику поезда, а тот видал мой «подвиг». Посадил меня в свое купе и давай кофе отпаивать. А какое к черту кофе, когда я его на вокзале не менее 5 литров выглыкала?! Я ему: я не хочу, он мне: зачем обижаешь человека? Что я тебе сделал?! Пришлось еще 2 стакана в себя влить, только потом меня отпустили в мой вагон.

А в моем вагоне пассажиры видели мою погоню за поездом. Проводник (я почти что весь ФОП знаю и меня тоже все знают), после того, как я закинула ему сумку, тоже понял кто перед ним, и не стал ее выкидывать. Забралась я на свою вторую полку и погрузилась в книжку.

Потом была остановка в Барнауле, где я тоже чуть не отстала от поезда, шастая по вокзалу города. Но я успела в самую последнюю минуту, и пришлось мне прыгать в последний вагон, после чего меня уже не отпускали на слишком большое расстояние от поезда – не дай боже отстану.
- И что я тогда Малабаеву (начальник пассажирской службы Кыргызской железной дороги) скажу? – Задал мне риторический вопрос начальник поезда.

Легли мы спать. Надо еще сказать о том, что у меня была верхняя боковая полка, а в купе, напротив меня, ехали 4 паренька-альпиниста, они ехали в альплагерь к четырехкратному чемпиону альпинистского спорта Дмитрию Павленко, чтоб поучиться у него мастерству. Рюкзаки у них были – дай Боже. Они так же, как и я, приехали в Новосиб на другом поезде, а сами из Иркутска. Вот с ними я и снюхалась, мы всю дорогу старательно тимплей играли.

Поздним вечером притаранил наш поезд на ст. Локоть – это пограничный пункт Российской Федерации. Ну, тут и визовая служба, и таможня, и милиция… четверых сняли с поезда, причем вынесли из нашего вагона. Одного за то, что у него загранпаспорт просрочен, а двоих с ребенком за то, что этот ребенок ни у одного а паспорт не был вписан. Ах как они возгудали! Тетка призывала на головы ментов все кары Господни. Остальные пассажиры смотрели бесплатное шоу.

Парням пришлось открыть свои баулы и показать, что у них там. Когда все проверили металлодетектором, и они замахнулись на то, чтоб все сложить, я, меланхолически жуя жвачку, попросила их не делать этого – въезжаем в Казахстан, а там еще хлеще будет. Парни меня не послушали.

Ну и черт с вами, подумала я, снова погружаясь в книгу. Наш вагон уже был проверен, и проводник начал раздавать миграционные карты, пассажиры, которые сойдут с поезда на территории Республики Казахстан, должны их заполнять, они существенно помогают при регистрации по месту пребывания. Взяла такую же карту и я, мам, ты не подумай чего, я, как это постоянно делала тетя Лена, взяла себе в привычку сходить на станции Отар, Казахской Республики, оттуда на такси добираться до Бишкека. Представь, всего каких-то 4 часа – и я дома. А на поезде кругля надо давать и горы объезжать, а это лишние 18 часов. Ну, взяла я миграционную карту, заполнила ее и жду, когда поезд проследует границу и въедет на территорию сопредельного государства. Смотря в окна, я увидала еще несколько человек, что с поезда оказались сняты.

Положила я свой паспорт под матрац – все равно скоро казахам показывать, отложила книжку и настроилась на сон. Наконец, поезд тронулся, сначала будто нехотя, а потом все быстрее начал набирать скорость. Поехали, вспомнила я Юрия Гагарина.

Чрез полтора часа мы уже были на пограничном пункте Аул (Казахстан). Поезд снова встал. Пассажиры настроились на достаточно долгое ожидание, потому, что, насколько мне известно, казахи идут от вагона к вагону, у них нет отдельных звеньев, как на нашей границе, которые сразу работают в нескольких вагонах. Цуговая работа. У казахов.

Ждем. И вот хлопает дверь и проводник нечеловеческим голосом вопит, что, мол, пограничный контроль, приготовьте документы. Те, кто уже спал, наверное, проснулись от одного только этого визга. Альпинисты посмотрели друг на друга, потом на меня и полезли свои вещи с третьих полок доставать. Молодцы, сразу въехали в ситуацию.

Неспешно идет проверка документов. А тут я должна сказать, что когда человек садится на поезд межгосударственного следования, данные его паспорта (или любого другого документа, удостоверяющего личность) не только идут по линии следования состава, но и записываются проводниками в ведомость учета пассажиров. Она показывается на границе и остается у пограничников. Поднимаясь в вагон, работники визовой службы любого государства сперва смотрят эту ведомость, сравнивают данные документов пассажиров в ведомости и в корешках билетов. Затем идут и проверяют пассажиров «в наличии», при этом фотокарточка в паспорте сравнивается с лицом человека.

А у казахов фишка – они не только сравнивают, они еще и загоняют к себе в компьютер данные пассажиров. И сразу же «прогоняют» человека по своим базам данных – не был ли осужден в Казахстане, не привлекался ли к административной ответственности и т.д. и т.п. Страшно медленно работают. Когда они ко мне подошли, я уже кемарила потихоньку.

Мне – тычок в бок. Моим парням-альпинистам – тоже. Паспорт пожалста! Я руку под матрац, и – нате! Посмотрел погранец мой паспорт и вернул его после того, как штамп въезда в Казахстан в него шлепнул. А миграционную карту даже и не посмотрел. Я ему: эй, байке, вы тут еще один штамп забыли поставить! А он мне: гражданка, у вас билет до Бишкека? Я ему: да. Он мне: попутного ветра! И дальше пошел, сука.

Поняла я, что в Отаре мне не сойти. И точно так же прокатили тех из нас, у кого был билет до Бишкека, и которые хотели сойти в Отаре. А таких набралось немало, больше половины вагона. Все стали возмущаться, а погранец нам и глаголет, что у них какой-то саммит и, во избежание терактов, все пассажиры всех поездов, что по территории Казахстана идут, поедут поездом до конечной точки, что в их билетах указана. Я ругалась страшно, соседи-мужики из другого купе матюгались по-черному, и вдруг – опаньки! – одной из нас все-таки ставится долгожданные штампик. После того, как работники визовой службы нас покинули, я спрашиваю «счастливицу», почему ей одной обломилось такое благоденствие. А она мне: да все очень просто, я ему 300 рублей дала. Я как сидела, так и выпала в осадок – неплохо же они рубят! Так что – никакого саммита нет?! Оказалось, что все-таки есть, просто попросить надо было вежливо. Пассажиры все в ауте сидят, а тут – таможенники идут, вытащите свои вещи из рундуков и не загромождайте проход! Завели громаднейшую овчарку, по кличке Анус. Я как услышала: Анус, ищи!, так чуть со второй полки не пиздану…сь. Ржала, как обкуренная лошадь, вместе со мной покатывались человек 10 из всего вагона. Таможенники смотрели-смотрели на меня, на то, как я катаюсь по полке, и решили, видимо, мне проверку по полной устроить. Заставили открыть рюкзак и придирчиво осмотрели каждую тряпку. Когда увидали нотник, один из них спросил меня, зачем я таскаю с собой портативный компьютер. Я отвечаю, что я журналист, а комп мне нужен для работы. Они переглянулись, затем взялись за альпинистов. Вот тут мальчики попались! Они даже в котелок к ним – кстати, пустой, - заглянули. Я же никак не могу отойти от клички собаки, ржу нимагу. Одному, наверное, это надоело, и он мне замечание сделал. А я ему: кто ж так собаку назвал? А он мне: а вам не нравится? Я снова катаюсь, даже ответить не соизволила. Да, мам, у человека, что нарек собаку Анусом, видать, недюжая фантазия была. С таким же успехом этого бедного пса могли наречь Хером или Хуем. Результат был бы такой же, во всяком случае, с моей стороны.

Проверили наш вагон, прошли в следующий. Я еще долго каталась, затем обмотала себе голову полотенцем, которое выдается вместе с постельным бельем и отрубилась. Отрубилась, не дожидаясь отправления поезда.

Семипалатинск я добросовестно продрыхла. Еще бы – он в 6 часов утра с копейками, а вчера я уснула где-то в первом часу и неизвестно сколько мы еще стояли после того, как в нашем вагоне побывала процессия во главе с Анусом. Вспомнив странную кличку собаки я снова захихикала, затем слезла и полезла в сумку со жрачкой – кушать хотелось и хотелось сильно. Заварила себе «Доширак» и с удовольствие смела его. Стало получше, и я снова завалилась на полку с книжкой.

Ближе к Актогаю (крупная станция, на берегу озера Балхаш) состав продевойсили сотрудники УБОП Казахстана. Причем из всего вагона чемоданы заставили открыть меня и альпинистов. На мой вопрос, почему именно мы, мне ответили, что у нас подозрительные лица. А еще мне удалось заметить то, что когда они только зашли в вагон, проводник отдал одному из них маленький тугой сверточек – «мзду». К слову говоря полицейские (в Казахстане не милиция, а полиция!) уже довольно долгое время так «делают деньги», и никто из пассажиров не вправе им перечить – вмиг снимут с поезда или «наркотики найдут», подставой, конечно, но кто сейчас смотрит на законы? Законы для того и созданы, чтоб их нарушать – не помню ужо кто это сказал. В Казахстане это работает, уж поверь мне. Так что, мам, записали меня в террористы.

На вторые сутки путешествия по Казахстану выносит нас на станцию Алматы (бывшая Алма-Ата). Тоже рано утром, где-то в 7 местного. Так несмотря на ранний час по перрону ходили торговки, предлагали всякую вкуснятину. Я купила половину курицы-гриль, было вкусно. Сока купила, шоколаду местного – и тут поезд отправили. К счастью, я уже была в вагоне. Все, кто сходил в Отарах, неспешно, пока еще неспешно – до станции Отар оставалось где-то 6 часов хода – собирали свои вещи, но как-то по-малости. А настоящие сборы, с руганью, со спорами и даже с битьем посуды, начались тогда, когда расчетное время прибытия на станцию Отар составило 30 минут. И хотя в Отаре поезд менял «голову», всем хотелось поскорее его покинуть. Что самое смешное, в Отаре вышло всего ничего – все сидели в вагонах, видимо, полицейские никому не поставили штамп въезда в миграционную карту на пограничном пункте Аул. Когда я посмотрела на множество такси на привокзальной площади, мне стало смешно – видимо, погранцы решили обломать удовольствие местным водилам и оставить их без заработка, по крайней мере с этого поезда они поимели крохи. Некоторые из водил уговаривали пассажиров сойти с поезда без миграционной карты, типа «у нас есть знакомые на таможне, положишь 50 рублей – и пройдешь». Так я однажды на это повелась – трое суток сидела в каталажке, пока меня проверяли по всевозможнейшим банкам данных. Потом Российское консульство в Бишкеке с этих полицейских чуть лепешку не создало, они приезжали ко мне и умоляли забрать заяву, говорили, что у них дети, жизнь тяжелая – в общем давили на жалость. Я им от ворот поворот сказала, и еще поведала то, что они с меня ничего не поимеют. Так один хотел себе вены порезать в моем присутствии. Представляешь, на что идут люди, чтоб нагоняй не поиметь?! В общем, они от меня убрались, ничего при этом не поимев. Зато когда они видят меня в поезде, стараются отойти – я одной из них популярно объяснила, что если кто-нить из них ко мне прикопается даже по мелочи – путевка в Российское консульство ему обеспечена, и при том бесплатно. Бояться, они все зорко бдят меня. Им важно сейчас то, чтоб я от поезда на 50 метров в сторону отошла на территории Казахстана – и всего-то.

Отар остался позади – следующая станция (крупная) на Казахской территории – Чу (Шу). Как я поняла, полиция «передает» поезд из одного сектора следования в другой. А иногда сотрудники ЛОВДТ девойсят поезд в пути следования – при условии того, что они едут в нем по своему сектору. Так от Шу до станции Луговая именно в нашем вагоне ехал наряд полиции – зорко блюли меня и альпинистов – потом я узнала, что ихний президент, тот, который Назарбаев, тоже шлындал по этим же краям. А я говорю, нас же в террористы записали. И смех и грех. Меня аж гордость прихватила.

Наконец, нас все-таки развернули на станции Луговая. Поезд за № 389 – инвертируемый, т.е. он меняет направление своего движения. И не один новосибирский этим грешит, к нему еще можно и новокузнецкий приплести, и московский, только у того инвертируемая точка находится на станции Рязань. У обоих поездов (новосибовского и кузнецкого) инвертируемая точка на территории Казахстана – станция Луговая. Ведь железная дорога Кыргызстана сама по себе является тупиковой – дальше станции Рыбачье, или как это название звучит на кыргызском языке – Балыкчы, ветки железной дороги нет. Есть еще дорога на юге Республики, там у нее есть выход на железные дороги Узбекистана и Таджикистана.

Так или иначе, добираемся мы до точки выезда за пределы Казахстана – станции Мерке. Снова 130-ти минутное ожидание, казахи неспешно работают. Снова завели овчарку, но теперь уже не Ануса. Кличка у пса была Байкал. Не слабо, а почему не Балхаш?! Вроде озеро Балхаш находится на казахской территории, а Байкал на российской. Парадокс.

Все проверили, все обнюхали. Таможенники ушли, идут визовики. И тут мне постигла радость – мне не поставили штамп в паспорт, который говорил бы о том, что Республику Казахстан я добросовестно покинула! Мам, выйдя на работу 01. 08. 2007 в Бишкеке, я фактически осталась на территории Казахстана – у меня есть штамп въезда в страну через пограничный пункт Аул, но нет штампа выезда из страны с пограничного пункта Мерке! Значит, если я поеду домой в отпуск, меня запросто могут загрести казахи только за то, что я, выехав из страны, не имею штамп выезда в паспорте! Не слабо?

Я вылетаю с поезда – э, люди, что за фигня такая?! Штамп на бочку! Вернее, в паспорт. А мне – гражданка, топайте до вагона, сейчас поезд отправится! За мной вылетает проводник, сгребает в охапку – и в вагон. Идиотка, мля, ты что творишь?! Я ему – где мой штамп?! Он меня на полку закидывает и орет что-то на кыргызском. Вагон чуть ли не писается.

Трижды прокляв мать того казаха, что со штампом ходил, за несделанный вовремя аборт, я полезла к себе в «столовую». Сижу, ем. Тут бац! – граница Кыргызстана. Милиция, визовики, таможня… Даю я паспорт человеку – поставь штамп въезда, - а он смотрит и говорит, что если мне выезд не поставили, то – как он может поставить въезд?! В общем «подвешали» меня, я даже и не знаю что мне делать. Похлопала я глазенками – и через 2 дня накатала жалобу на имя как нашего Генерального, так и Президента Казахстана. Но до сих пор ответа нет.

Ни шатко ни валко, добралась я до конечного пункта моего путешествия – станции Бишкек-1 (Пишпек). Видишь ли, Управление Государственного Предприятия «Национальная Компания «Кыргыз Темир Жолу», где я по настоящий момент работаю, находится по ул. Льва Толстого, 83; по ул. Льва Толстого 148-116 проживала тетя Лена, сейчас там обитает Лешка, по прежнему, наверное, устраивает себе «праздники члена» каждый день (мам, СПИДа у него нет, просто врачи перепутали анализы), а я живу на ул. Льва Толстого 190-3 – это все расположено на одном «пятачке». Альпинисты попросили меня доехать с ними до главного вокзала города – станции Бишкек-2, что я и сделала. Потом вернулась на такси.

На следующий день я вышла на работу. Мам, ты даже не представляешь себе, какой это кайф – когда другие люди, приветствуя тебя, говорят тебе, что они уже заждались тебя на работе. Поздоровалась я со всем начальниками – и с Генеральным тоже – за руку, и пошла к своей начальнице. К слову говоря, пресс-секретарь Компании, Оксана Филюк, профессионалка до мозга костей своих, хорошая женщина, добрый и отзывчивый человек. Я ей сказала, что я готова к труду и обороне, она мне сказала, что пока ни от кого оборонятся не надо, но, когда надо будет, она мне скажет. Засим пошла я в соседний отдел и залезла в Интернет.

А День Железнодорожника в аккурат 5 августа – или в первое воскресенье этого месяца. Мы сначала думали, что у Дороги круглая дата, ан нет – только в следующем году. Но я на него все равно не ходила – мы справляли днюху у одной из девчонок. И вот тут со мной приключилась история, о которой я расскажу в своем следующем письме.

Пока.

[Ого]

Очень увлекательно. Особенно развязка.

[Саркома]

еще, только с другой серии)))))))).

- Блин, Яна, у меня слов нет! – Выпалила я, залезая в автобус, не стесняясь того, что в нем, кроме нас, сидела еще целая куча народа, - да ты, что, забыла где находится бомбплант В на инферно?!

В задней части автобуса послышался смех – видно люди поняли, о чем это я. Причем, среди этих людей были и довольно взрослые дяди. Во мне все кипело, и я с грустью поняла, что второго iNfecto из меня не получится – тот спокойный, как удав. Оглянувшись по сторонам и поняв, что мы являем собой неплохой цирк для пассажиров, я сделала знак ребятам замолкнуть, на что они отреагировали довольно бурно, но, наблюдая сами реакцию пассажиров более юного возраста, чем сами, заткнулись. Разговор сам собой сошел на нет.

Ракета протиснулся ко мне, намериваясь что-то сказать, но, к счастью, настало время выходить. Мы вышли из автобуса и вшестером направились ко мне на квартиру. Только там, считала я, мне, как невольному team-лидеру [MAPS], предстояло без свидетелей провести своеобразный «разбор полетов», однако, поднявшись в лифте на шестой этаж, поняла, что моим радужным мечтам и начинаниям не суждено сбыться – из-за двери орала музыка и складывалось впечатление того, что в одной-единственной квартире дает свой концерт группа «Любэ».

- Да што же это такое?! – Моя «соседушка» по лестничной клетке, Ефросинья Анисьевна Воробьева, старушка лет, этак, под 65, с воинственным видом вышла на площадку сразу после того, как я ступила из лифта, - видать караулила.

Ребята переглянулись. Я посмотрела на нее, а потом пожала плечами, – мол, я сама только что зашла. Но бабка решила не сдаваться просто так.

- Да где же это видано?! – Размахивая веником, угрожающе надвигалась на нас соседка, - тебя, что, родители не научили, что, когда ты живешь в обществе, надо считаться с мнением других людей? Как тебе не стыдно – музыка орет чуть ли не с самого утра!

Чуть ли не с самого утра? А что, пока я была на занятиях в университете – приехала Надя? Хотя нет, поймала я себя на мысли – рано ей еще. Она же только два дня, как уехала, и я лично провожала ее на поезд. А до дома ей ехать четверо или пять суток, у нее нештатная ситуация – умер кто-то из родных. И раньше, чем через месяц она вернуться не должна. Кызлакова третья, кто живет на этой же квартире, но она со мной – вон стоит. Тогда, откуда же музыка?

Открыв дверь и, не обращая внимания на разъяренную соседку, которая уже грозила тем, что вызовет милицию, пропустив вперед тиму, я снова закрыла дверь, отгораживаясь от надоевшей соседки, которая была бедствием всего подъезда, и, в чем была, прошла на кухню. Соседка не соврала – магнитофон разрывался в буквальном смысле, хорошо еще, что не подпрыгивал в такт музыке. Выключив, я стала ждать того, кто войдет чтоб узнать, что же случилось с музоном. А после недолгого ожидания, поняла, что утром, во время исчезновения электричества, забыла его выключить и, судя по песне на кассете, энергию дали совсем недавно… или же все это время исправно работал реверс. Но, постойте, он же сломан. Вот, собаченция-старушенция, подумалось мне, млин… «музыка орет чуть ли не с самого утра»! Какое, к черту, утро?! А ведь вызовет, вдруг дошло до меня, для нее это – раз плюнуть. И самым смешным будет то, что ей поверят.

Вскипятив воду, и налив всем кофе, я снова вспомнила карту инферно, свою любимую, название которой я включила в свой ник. За проигрыш было обидно до слез, но решив не кипятиться, раньше времени, и крепко сжав в руке чашку с кофе, я подсела к остальным. Некоторое время все молчали.

- Яна, - наконец начала я, когда поняла, что ждать неизвестно чего далее не имеет смысла, - пойми меня, только не обижайся ради Бога: когда ты играешь за контров на инферно, бомбплант В у тебя находится слева от первоначальной постановки, а бомбплант А – справа.
Та шмыгнула носом, но ничего не сказала.

- А что случилось? – Спросил Бастрыгин, который ни на трену, которая, ни с того ни с сего переросла в кв, ни на занятия в универ, сегодня не ходил. И вообще, Сашка был занятым пареньком, сыном серьезных людей, у которых «крутился» серьезный бизнес, и постоянно находил отговорки для того, чтоб не ходить на трены. Я уже серьезно задумывалась над тем, чтобы заменить его.

- Ща, расскажу. – Сидеть уже порядком надоело, и я кругами заходила вокруг стола. – Решили мы пойти на В через А, оставив на нем Ньюка, чтоб дал отпор терам, если сунутся. Ну, раунд начался, мы побежали. Бегу впереди и верещу во все горло, как резанная, тройное «Go!». Доходим до А без приключений, я Ньюку по рации – hold, он мне в ответ – rouger. Увидали, что он затарился – я опять «Go!», только бежать, смотрю – по верху «заря» летит. Отвернуться я не успела. Как остальные – не знаю, ситуация была из ряда вон.

Переведя дух, я ненароком огляделась. Меня слушали, причем слушали очень внимательно.
- Яна, - собрав все свое убеждение в кулак, начала я, - я ничего не имею против флешки, но… - я сделала паузу, дабы до всех дошел смысл того, о чем я говорила, - если она вовремя подана к столу. – Я перевела дух. – Ну, мечемся мы, как слепые котята у начала кишки, когда у меня искры в глазах плясать перестали – вижу перед собой тера, ту суку, что у них бомбовоз, и со всей дури стреляю по нему. – Сев за стол, я огляделась. – А эта падла, вместо того, чтобы упасть и притвориться трупом, вдруг начинает прыгать и стрелять в меня из пистолета.

Сзади послышался шорох, а потом звук смыва воды в унитаз. Не, за столом было неуютно – он был слишком мал для такого количества людей. Но где примоститься? Посмотрев по сторонам, я нашла такое место.
- И если бы я его не успокоил, - деловито сказал Соловьев, выходя к нам, он же [MAPS]de_aztec, - то остались бы от тебя рожки да ножки.
- Лана, идем дальше. – Сидя уже на подоконнике, вновь привлекла я все внимание к себе. – Кста, Юр, спасибо за помощь.
- Всегда, пожалуйста. – Соловьев отрезал себе кусок хлеба и намазал его маслом. – Так как наша Инферно оказалась покусана немножко…
- Ниччо се, немножко. – Возмутившись, встряла я. – 74 хелса осталось…
- … то вперед пошел я. – Юрка сел за стол, и со злобой посмотрел на Янку, которая под его взглядом невольно сжалась, - да только вслед мне полетел хеш.

Послышался звук воды, льющейся со стола. Потом на пол полетела чашка, и кофе разлился по недавно выстиранному паласу. Господи, сколько наших трудов ушло на то, чтобы его постирать! Вручную! Хорошо, что Нади нет – она бы вынесла меня и всю мою тиму из квартиры, как только увидала, что сделал Сашка. Тот сидел на стуле и корчился от смеха. Что-что, а отсутствием воображения он никогда не страдал, причем мог представить себе такое, от чего, в буквальном смысле, копыта чуть не протягивал.

- Вот скажи мне, Кызлакова, - елейным голосом спросил Юрик, злющий как собака, когда сел рядом с ней. – Ты специально в меня хотела этой хешкой попасть?
- Чем? Гранатой? – Не поняла Яна. – Я просто видела, как Скан ими кидается, да и ты тоже. Вот и тоже решила попробовать.
Сзади полетела на пол табуретка, потом с шумом захлопнулась дверь туалета.
- В теров! – Не выдержал Лешка Харитонов, он же Ракета, он же de_cbble, - Но никак не в своих!
- Да ладно! – Дабы разрядить обстановку, снова встряла я. – Ты хоть жив остался…
- С 30-ю хелсами, - с готовностью ответил Ацтек. – Но самое интересное, - Юрик перешел на заговорщицкий тон, - что наша Яна, после долгих и упорных тренировок в меткости наконец-то умудрилась подарить хед.
Стало тихо.

- Мне. – После недолгого молчания, призналась я. – Тимкиллер хренов. - Кызлакова сидела и хлопала глазами, в то время как я «писала кипятком». – Я как раз выходила с «ковров», через балкон, прыгала по ящикам на подходе к В, благо бомба в «кишке» осталась. И схлопотала «благодарность», - причем, из снайперской винтовки, не из «мухи» какой-нить, а из авп, - только вот неизвестно за что.
Из туалета послышался идиотский смех, видимо Бастрыгин ржал, уже ни от кого не таясь. Потом что-то упало. Сашка вышел из туалета красный как вареный рак. Идиотская рожа и слезы из глаз присутствуют. Сев обратно за стол, он все никак не мог остановиться и перестать гоготать.

- Ну, все, все. – Не выдержал Ракета. – Хватит. – Но это мало подействовало на него. – Чего такого смешного в том, что Скан получила в терем?
Теперь уже закатились все, даже я.
- «П-п… п-п-п-п… пол…лучила в те… те… терем», - корчился Бастрыгин в приступе смеха. – Боже! – А потом вдруг продолжил нормальным голосом, - я бы потом башку проломил за такое.
- А по почкам? – Не удержалась Яна.

Так, подумалось мне, если ничего не предпринять сейчас, то вскоре тут будет контра в реале. Настоящая свара, со всеми элементами садо- и мазохизма. Этого мне не очень-то и хотелось. Хотя единственная, кто с этого что-нибудь поимеет, это будет наша «соседушка», которая, наконец-то выполнит свою угрозу, и вызовет милицию. Представив всю команду в наручниках, и то, как нас из квартиры вытаскивает бригада спецназа, я хихикнула. Потом воображение нарисовало мне лицо нашего ректора, а так же лицо проректора по воспитательной работе, когда они обе узнают про ментов. Дудченко, может быть, и не скажет ничего, даже не воспримет это как серьезную проблему, а вот у Бычинской челюсть отвиснет настолько, что шаркать по полу начнет. И потом: после того случая с шикарной юбкой Голубевой, тема Контры, в масштабах университета, считается под запретом. По мнению Антонины Павловны, все компьютерные игры, начиная от безвинных «тетрисов» и кончая контрой, являются злом, средством для растления молодежи и т.д. Так вот, когда ей расскажут про спецназ, она точно предпримет все мыслимые и немыслимые усилия для того, чтобы «вынести» 5 человек с карты de_university. Почему именно с нее? Так один бомбплант уже есть – на стуле у препода информатики, теперь второй установить осталось и все будет пучком. Правда за установку первого, не говоря уже о втором, мне потом досталось чуть ли не до отчисления и Голубева теперь уже сознательно начала меня «топить» по своему предмету. Только информатику на уровне ламера я знала давно и отделывалась от ее рефератов малой кровью, но сейчас наступила короткое затишье. А как всем известно, затишье бывает только перед бурей и если Голубева придумает что-то еще, то этот проект по масштабности уступит даже скандальному отчислению Фисковой. Та, для того, чтоб ее восстановили в университет, после того, как отчислили из-за академической неуспеваемости, даже обращалась в суд, сдавала экзамен по этому же предмету независимой комиссии…, но все ее труды оказались тщетны – она снова не смогла его сдать, и, в кулуарах университета ходили слухи, что Валентин Семенович Кондратьев и Наталья Корнельевна Седых, преподаватели микро- и макроэкономики, приложили к этому свои рученьки.

А вот Ленку Голубева просто боготворила и было за что – Фискова ни разу не смогла ей чего-нибудь возразить. Можно даже сказать о том, что Ленка была ее любимым студентом, а я одной из тех немногих, которые, попав в ее «черный список», до сих пор не покинули стен учебного заведения. И, как я поняла, Надежду Петровну это злило до жути, она все время норовила преподнести мне какую-нибудь пакость, а вот на счет этого она была на высоте всегда.

- Эй! – Остановила я Яну, - остынь. Млин, если хочешь остаться в команде, слушай, что мы тебе тут пытаемся объяснить и мотай на ус – может, пригодится. А то у тебя то флешки, то хешки летают, причем летают тогда, когда они вообще в кармане лежать должны себе тихо-мирно. – Я заводилась, мальчишки меня «пасли», как «пасут» бомбу теры, дабы я не кинула в Яну чего-нибудь, а это было вполне вероятно, учитывая сложившуюся ситуацию. – То у тебя голова члена команды в прицел попадает, то еще что-нибудь случается… - Передохнув и посмотрев на всех, и на Яну в том числе, задала вопрос: - Ты когда нормально играть научишься?!
- Ой, можно я отвечу на твой вопрос? – Бастрыгин, наконец-то просмеялся, хотя на глазах до сих пор оставались слезы. – Да никогда. – Яна удостоила его таким взглядом, что в самую пору испугаться, но, видимо, Сашке это было по барабану. – Мой тебе совет: если хотишь порвать IСE.team, как тот тузик грелку, замени ее сейчас, а не то потом будет поздно.

ICE.team была сборная солянка с параллельного курса. В универе, когда все надоедает так, что хоть вешайся, когда от, порой непонятных, специфических, терминов кружится голова, когда достаточно одного неверного слова, чтоб начался и разгорелся пожар, компьютерный класс – и вообще лекции информатики (токо не у Голубевой) – оставались тем последним, что держало в равновесии студентов. Несколько раз уже организовывались чемпионаты, в рамках универа, не скрою, победители были, были и призы… но хотелось чего-то большего. Хотелось играть профессионально, отводить этому какое-то время… но все «сжирал» университет.

Однако ребята из «соляночки» видно его имели в достатке. Уже который раз мы оказывались на 3-м месте, это злило до чертиков. А хотелось быть на высоте. Только надо было решить – остается ли Сашка в команде и что нам делать с Яной.
- Язык прикуси, - довольно грубовато ответила Кызлакова, - а то как бы не пришлось за базар свой ответить.

Божечки ты ж мой! Та неужто свара все-таки состоится?! Разнимать парочку не очень-то и хотелось. Хотя пугануть ее я была не против.
- А кем? – Деловито осведомилась я, искоса поглядывая на Янку. У той уже челюсть лежала на полу, остальные члены команды испустили вздох облегчения. – Что, есть кто-либо на примете?
- Эй-эй-эй! – Осадила нас Яна, - я признаю, что я плохо играю, но вы себя вспомните, вы ж тоже когда-то начинали.
Ненадолго воцарилась тишина. Я посмотрела на Ацтека, как бы прося его о помощи и подмигнула ему.

- Мы помним. – Соловьев будто бы прочитал мои мысли. – Мы все помним. – А потом будто бы сделал раш: - Яна, припомни пожалуйста, сколько ты уже с нами катаешь. Неделю? Месяц? А… я вспомнил! – Я поняла, что кино навсегда лишилось одного из самых талантливых и перспективных актеров в тот момент, когда Юрик решил стать специалистом по управлению персоналом. – Если мне не изменяет собственная память, то месяца три, не меньше. И за этот период времени ты не научилась хоть как-то играть?!
- Ладно, если бы ты пропускала трены, как Сашка, - «залезла» я, - но ты ж стабильно на них ходишь.
- А что сразу я?! – Бастрыгин в недоумении поставил стакан с кофе на стол и посмотрел на нас, пылая праведным гневом, что сразу же заставило пожалеть меня о небрежно брошенной фразе. – Ну пропустил раза три, и то потому, что у предков неприятности случились, я тебе говорил об этом…
- Ну все. – Доселе спокойный Ракета тоже решил подать голос. – Мы сейчас начали об одном, потом перешли на другое… оффтопика тут нам не хватало. И вообще: не флудить! Иначе в баню…

- Во всяком случае, я играю раз в сто лучше, чем она! – Не унимался Бастрыгин, - а корить меня за то, что пропустил, причем, когда я предупреждал об этом, по меньшей мере подло.

Кызлакова сидела, попивала кофе и потихоньку наблюдала за нами. Ей, видимо, очень не по нутру пришлась новость о том, что ее могул «выставить» вон из команды. В то же время она прекрасно понимала то, что это более чем реально – до встречи с нами Яна даже и понятия не имела о каком-то там Контр-Страйке и не знала, что это и с чем его едят. А играть начала только потому, что училась со мной в одной группе, да и жили на квартире мы вместе. Надя – та «держалась» от нас на некотором расстоянии, считая, что ей, студентке выпускного курса психологии, с третьекурсниками уже не интересно. И вообще: преподавательский состав Прокопьевского Филиала Кемеровского Государственного Университета направлял нашу Надежду, кстати, круглую отличницу бюджетного отделения, на стажировку куда-то аж под Воронеж, и не случись бы у нее дома несчастья, она бы поехала туда. Ничего, успокаивали мы себя, от родственников стразу туда рванет.

- Я ничего не говорила насчет того, как ты играешь! – Перекрывая всеобщий ор завопила я, в надежде хоть как-то исправить ситуацию. – И насчет твоего скилла я тоже уверена – даже если ты и не ходишь. – Про замену я решила ничего не говорить ему до тех самых пор, пока не найду того, кто смог бы достойно заменить его.
- А чего орешь? – Подозрительно посмотрела на меня Сашка. – У меня уши золотом не завешаны, как у некоторых, - он красноречиво посмотрел на Кызлакову, которая сидела на стуле с видом великомученицы, - я все слышу, не ори.
Неожиданно в дверь так ударили, что нам показалось, что ее уже вынесли вместе с рамой. Переглянувшись мы затихли. Удар по двери повторился вновь.
- «Менты». – Предположил Харитонов. – Бабушка пошла в разнос.

Все засмеялись. Стук повторился снова. Потом из-за двери послышался какой-то вопль, такой, как будто кого-то режут. Затем создалось такое впечатление, что кто-то что-то по лестнице тащит волоком. Потом все стихло.
- Неконтролируемая цепная реакция. – Ввернул Сашка.
- Цепная реакция не может быть «контролируемой». – Полезла из меня ядерная физика. Встав и поставив чашку на стол, я посмотрела на него. – Во всем мире еще никто не додумался о том, как удержать под контролем этот процесс, но тому, кто с этим разберется, Нобелевская премия обеспечена. – Встав и поставив пустую чашку на стол, я посмотрела на него. – Финалом же цепной реакции обычно бывает ядерный взрыв.
- Ага. – Подала свой голос Яна, - когда в прихожку зайдешь, посмотри на себя в зеркало: у тебя морда такая, словно тебя на бойню ведут.

В каком-то случае так оно и было. Идя по коридору к двери я соображала, кто ж мог набраться наглости и таким образом ломиться к нам. Фискова? Не, поймала я себя на мыслишке, теперь она учиться не в нашем универе, и за просто так не может прийти. Так. Стоп. А, может быть, она вспомнила все свои старые обиды? Тем более, она не должна ломиться так тихо. Лена бы орала на весь подъезд и требовала бы, чтоб я вышла и ответила ей, как девчонка. Мой «ответ» в таком случае, плавно трансформировался бы в очередную драку между нами прямо на лестничной клетке, не от ходя от кассы, как говорят, и никто не смог бы нам помешать. Так что тот, кто ломился в дверь, Фисковой однозначно быть не мог. Тогда кто же это?

А, может быть, Ракета прав, и бабушка все-таки пошла в разнос? В таком случае, слышно было бы как она жаловалась на нас ментам. Но, опять же, может быть, она и жалуется, только мы этого не слышим.

Открыв дверь, я увидала соседа с пятого этажа, дядю Колю Шилкина, который, напившись до поросячьего визга, вновь приревновал свою жену к очередному фонарному столбу. Вообще-то семья Шилкиных уже давно перестала быть семьей: жили они в разных квартирах, у каждого была своя жизнь, свои взлеты и падения, но… даже по прошествии года после шумного, скандального развода, он считал Елену, яркую и эффектную женщину, на которую, в ее неполные 42 года, до сих пор заглядывались мужчины, своей собственностью и бил ее смертным боем, когда несчастная оказывалась в пределах видимости. Участковый и отделение милиции махнули рукой на «несчастного мужика», как он сам себя называл, которому «жена-ирод» наставила рога, и продолжала наставлять их и дальше. И вообще: жалобщик из него был просто превосходный, он мог любому человеку влезть в душу и крутить им потом так, как ему будет нужно, но иногда, когда его уж очень обидели, он любил подраться и, войдя в раж, порой, не смотрел на то, в какое место, и, самое главное, - чем, придется его удар. Несколько раз его от нее отдирали мои пацаны, еще как-то раз это делали ребята из параллельной группы, и еще пару раз его доставляли в отделение милиции за дебоширство, шум после 22 часов, оскорбления в адрес жены и соседей и уничтожение частной собственности.

[Саркома]

...

Однако у него в милиции было «все схвачено», он работал главным инженером в фирме, которая занималась жилищным фондом, и его отпускали, а вернувшись домой он становился еще злее, можно сказать, что половина подъезда его боялась, шарахалась от него, как от чумного и не смела ему перечить. Зато вторая половина, к которой, к счастью, относились и мы, всячески старалась всячески напакостить как ему, так и его дочери Елене, названной так в честь жены, еще в те времена, когда они жили мирно.

Что же касается его дочери: это было бедное, запуганное создание, которое всячески боялось отца и окружающих людей. В филиале Финансовой Академии, где она училась, ее считали тихой мышкой, которая лишний раз старалась не попадать в центр внимания. Но если ее доставали, например, заставляли сделать доклад по какому-либо предмету перед большой аудиторией, у нее, в буквальном смысле, начиналась истерика, она начинала заикаться… с одной стороны ее можно было пожалеть. С другой – это была злая, мстительная сука, которая давила всех своих врагов – а их у нее было немало – до «талого», причем, в список недругов можно было «залететь» походя. Например, ответить на занятиях лучше, чем она. Лена была из тех людей, про которых говорят: сначала размах рублевый, удар копеечный, а после удар в спину из-за угла, и удар по-тихому. Она любила, когда ее ставили в пример другим, шла к цели по чужим костям, так же, как и ее папаша, и ей не раз говорили, что, в один прекрасный день, она попросту останется одна.

В общем отец и дочка стоили друг друга.

- Закрой двери, тварь!!!!!! – Заорал он мне как только увидал меня на лестничной площадке. Его женушка без сил валялась у его ног и плакала.
Сам урод, подумалось мне. «Благоверная» всхлипывая, валялась у его ног, не в силах подняться, и я вновь подумала о том, что надо готовить петицию и в милицию, и в фирму, где он работает, с разъяснениями того, как он себя ведет, и подписями соседей. Может быть тогда его прижмут по-крупному…, но будет ли в этом толк? И не выйдет ли мне все это «боком»?
- И? – Из-за моего плеча высунулось любопытное лицо Ацтека. – Что за шум, а драки нет?

В этот самый момент Николай Николаевич, схватив свою «вторую половинку» за шкварник, поволок в квартиру. Женщина предпринимала слабые попытки сопротивления, но, будучи хорошенько треснутой об стену головой, оставила это, вмиг показавшиеся ей безнадежным, занятие. Ацтек, посмотрев на все это, сначала решил дать «образцовому мужу» по кумполу, но тычок под ребра мигом заставил его отказаться от столь неблагодарного занятия, от которого пользы – ноль, а вот проблем огрести можно море. Закрыв дверь мы проследовали на кухню.

- Мне абсолютно насрать на то, что мы в разводе!!!! – Голос Николая Шилкина эхом разносился по всему подъезду, причем я была готова поклясться в том, что и на 12-м этаже строения его тоже прекрасно слышали. – Мне насрать на то, с кем ты, что делаешь и чем занята, поняла?! Я знаю одно: ты мразь и шлюха, и мир еще не видал сосок, подобных тебе!

Елена Сорокина, в недалеком прошлом Шилкина, бессильно валялась на полу, пока ее бывший открывал дверь собственной квартиры. И в самом деле, что заставило ее прийти сюда, зная о том, что она может встретить здесь своего бывшего и, некогда горячо любимого, мужа? Она проклинала тот день и час, когда ее «благоверный» купил квартиру в том же самом доме, и, мало того еще – в том же самом подъезде! – в котором жила ее старушка-мать.

Любопытство, все-таки, оказалось сильнее. Приоткрыв дверь и убедившись, что «семья» благополучно спустилась на свой этаж, мы, с превеликой осторожностью, можно сказать – на цыпочках, вышли на лестничную площадку. Было слышно как «глава семьи» негромко матюгался, гремя ключами и выискивая среди них ключи от замков квартиры. Так же нам были слышны и негромкие всхлипы, потом мы услышали как открылись двери лифта, затем негодующий крик «главы семейства». По всей видимости, тот огреб, но не успел еще понять этого.

Спустившись на пролет, так же с превеликой осторожностью, и вытянув шеи так, что со стороны были похожи на стадо гусей – по-крайней мере, мне так показалось – мы стали вслушиваться в те звуки, что доносились с лестничной площадки пятого этажа.

- Послушай меня, урод, - негромко говорил мужской голос. Мы сразу поняли, что голос принадлежал мужчине, который вышел из лифта. – Если еще раз тронешь Лену, я тебе твой член на пятаки порублю, поджарю и заставлю слопать. – После чего раздался звук, как будто бы врезали по чему-то мягкому. – Ты меня понял, чмарь? – Вопрос остался без ответа. – Не слышу!

Я посмотрела на Ацтека и широко улыбнулась. Господи, подумалось мне при этом, наконец-то нашелся человек, который – опять же, может быть, - положит конец тому кошмару, который именовался «Николаем Шилкиным иногда в нетрезвом состоянии» или «Николаем Шилкиным в роли рогоносца» или же «Николаем Шилкиным – первым дебоширом 1 подъезда, дома №23 по улице Жолтовского города Прокопьевска, Кемеровской области».

- Женя, не надо. – Вдруг услышали мы слабый голос его бывшей жены. – Не марай руки об эту мразь…
- Что?! – Раздался голос «муженька», - кто это…
Послышался новый звук – ну… этот звук уже ни с чем не спутаешь – такой звук – калганом об стенку. Причем, как мне показалось, со всей силы. Коленька замолчал, а затем мы услышали его тихий скулеж.
- А его не убьют? – Шепотом спросила Яна, невесть каким образом оказавшаяся сзади.

Если б его «дожали», никто б из соседей, - а особенно его соседей, - живших с ним на одной лестничной клетке не был против. Да и я, не раз будучи оскорбленная им, посмотрела бы на это сквозь пальцы. Повернув к ней голову, невзначай посмотрела на мальчишек – те стояли изваяниями, как сестрички-сплетницы, хорошо еще то, что никто из них свечку не держал. Та бы довершила картину. Смотря на меня, Яна тоже обернулась и, судя по выражению ее лица, подумала если не о том же, то о чем-то очень приближенном к тому, что «привиделось» мне. Зажав себе рот рукой, она тихонько засмеялась.

- Так я не слышал ответа. – Холодно проговорил тот же голос. И по тому, как это было произнесено – эмоций в голосе было ноль – нас всех постигло то, что Коленька основательно вляпался. Причем вляпался по самое барно, по самое «нехочу».

Послышался звук рвущейся материи. Я, благо то, что была без обуви, сошла еще на несколько ступеней вниз и остановилась – дальше вниз спуститься мог только камикадзе, а я себя к ним не причисляла в сложившейся ситуации. Хотя… страсть как хотелось посмотреть. Ну их всех в трещину козе – и еще на пару ступенек вниз. Судя по дыханию сзади, за мной шла вся команда.

Осторожно выглянув из-за угла я увидала широченную спину, и сперва мне показалось, что это оживший стенной шкаф. Однако присмотревшись получше, поняла, что никакой это не шкаф, а просто очень большой мужчина. Он стоял к нам спиной, бывшая Шилкина сидела на полу рядом с дверью квартиры бывшего муженька и, фактически, видеть меня не могла. Что характерно, этот самый Женя, как его назвала Елена, «зажал», как мне показалось, полудохлого Николая Николаевича в угол и, по всей видимости, отпускать не собирался. Во всяком случае, с миром.

По моим наблюдениям, этот Женя был мужчиной хоть куда, и вообще, моя слабость – большие мужчины. Не то, чтобы увальни, а спокойные и осознающие свою силу, но никогда не выставляющие ее напоказ. Умные к тому же и с чувством юмора. Те, кто может защитить любимую женщину. Мне стало интересно кто он: просто человек, который следовал к себе домой, ее родственник, которому она пожаловалась на истязания бывшего зверя-мужа или ее любовник, а, может быть, тот, за которого она хотела впоследствии выйти замуж?

Если честно, я бы себе тоже хотела такого парня – мужем ли, или любовником – большие мужчины моя слабость, я уже говорила об этом. По тому как изменилось мое дыхание я поняла, что еще немного – и я стану готова вернуться к респаунту, причем во всех смыслах.
- По-моему сейчас будет сказана судьбоносная речь. – Раздался шепот Сашки, - или же убейте меня об стену.

Я обернулась и показала кулак. В этот же момент Яна, бывшая сзади меня непроизвольно вскрикнула. Повернув голову в направлении «семейства», я сначала увидала большую голову с коротким «ежиком» волос и небольшой челочкой, потом пару красивых коричневых глаз с хитринкой, правильно очертаный рот, в уголках которого скрывалась усмешка. За те несколько секунд, что мы смотрели друг на друга, я так же заметила, что одет парень в белую футболку с коротким рукавом и, такие же белые, шорты. Интересно было то, что на дворе стоял март.

Живу я в этом доме и в этой квартире три года – как раз это то самое время, что я учусь в университете, но, что сааме смешное, я никогда не видела этого человека раньше. Интересно, с какого он этажа, пронеслось у меня в голове. Кто он и кем работает? Смотря на его руки и громадные бицепсы, складывалось впечатление того, что он спортсмен.

- Здравия желаю. – В полном шоке выпалила я первое, что пришло в голову. Рожа моя, наверное, сейчас могла положить любую сеть, а сервера того же ГРУ сами предоставят мне нужные пароли от своих схронов, лишь бы не «форматнуться» от ужаса. Эх жаль, подумалось мне, я не вижу лиц ребят – наверное такие же, если не похлеще. Ну надо же, а! Бастрыгин, Саша мой родной, ну ты и г… хм…, хороший человек. По твоей милости мы так здорово попали, спасибо, терь век не забуду.

- А… а… а… мы это… - заблеяла Яна за моей спиной. Послышался звук шагов – пацаны подались назад, давая дорогу мне с Яной.
Некоторое время коричневые глаза просто смотрели на нас. Затем, видно боясь, что группа людей – или свидетелей? – невесть откуда взявшаяся на лестничной площадке растворится без следа, он ловко схватил меня за локоть. Ой, как я была счастлива! Только этого мне не хватало! И вообще: почему я?! Потому, что ближе всех к нему стояла?! И потом – где моя команда?! Хелп…

Повернув голову я поняла, что никто и не думал меня бросать – ребята стояли на лестнице чуть повыше и внимательно следили за развитием событий. Ну, подумала я, тогда нет ничего страшного – мои со мной. И потом – команда есть команда и своих не бросит никогда. Так что я была относительно спокойна.

- Здравия желаю. – Серьезно повторил парень, внимательно глядя мне в глаза. Причем у меня создалось такое впечатление, что на меня смотрят глаза человека, который уже прожил большую половину своей жизни – они были усталыми и светились мудростью. Самое смешное то, что больше 35 я бы этому парню не дала. В то же время я не ощущала того, что мне грозит опасность – от него не исходила энергия агрессии – по крайней мере я ничего не чувствовала. Если что и было, так это любопытство.

Любопытство, как говорится, не порок, а источник знаний. Мы смотрели друг на друга минуты три, потом же я заметила у него сзади движение. Никак, сам Николай Николаевич поднялся, решила я. Парень смотрел на меня ничего не говоря, мне он понравился, красивый. А глаза… эти умные, немало познавшие коричневые глаза мне с ума сводили. И ему, видно, тоже постигло, что он мне нравится.

- Сзади. – Тихонько сказала я и, как я потом поняла, сказала вовремя. Николай Николаевич уже чем-то замахивался.

Дальнейшее, что происходило, я помню смутно. Помню, как он меня оттолкнул и я упала на лестницу. Далее, он присел и то, чем замахивался на него Коленька, просвистело у этого Жени над головой, а затем шлепнулось рядом. Как мы установили потом, в сумке находилась стеклянная трехлитровая банка с молоком. Послышался звон битого стекла, затем на лестнице растеклась белая жижа.

Но, как я поняла позже, смотреть надо было не на это. Так как Николай Николаевич всю свою силушку богатырскую вложил в этот удар, он, по инерции, какое-то время двигался вперед. Женя же просто перехватил его ручонку – это в сравнении с его руками – и попросту говоря «спустил» его с лестницы. Тот полетел ака тот мячик. Достигнув стены, и хорошо шваркнувшись об нее, он тихонько заскулил, потом сделал попытку подняться. Это ему удалось.

Его бывшая благоверная поднялась и, сначала поправив прическу на голове, а затем подняв с пола лестничной клетки сумочку, с которой пришла, благодарно посмотрела на своего спасителя. Тот, видя что женщина полностью оправилась от пережитых недавно неприятностей, нажал на кнопку вызова лифта и, когда створки лифтовой шахты разошлись, галантно препроводил Лену туда. Двери закрылись и лифт пришел в движение.

- Шухер! – Вдруг услышали мы голос Ракеты. Оказывается Лешка, после того как «образцовый муж» вихрем пронесся по лестнице в направлении «вниз» и вдарился об стенку, внимательно следил за ним. Я уже успела подняться с того места, на которое меня «приземлил» Женя после неудачной «атаки» Шилкина, и сейчас следила за реакцией Евгения на то, как тот поднимается. Женя равнодушно посмотрел на него и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Шилкин прошел мимо нас не удостоив никого из нас взгляда, открыл дверь и, в скором времени, скрылся за ней.

- Фу, как гора с плеч. – Ацтек вздохнул с показным облегчением, тем самым выразив общее мнение.
Мне показалось, что раунд еще не выигран – сейчас надо было ожидать то, что многоуважаемый господин Шилкин оправится от пережитого позора – где ж это видано, получить по кумполу от, может быть, любовника своей бывшей! – и быстренько возьмет реванш в виде очередной пакости. По тому, что он пережил, это станет мегапакостью.

- Ладно, - после недолгого молчания сказала я, - возвращаемся назад. – После чего внимательно посмотрела на парня: - Пойдешь с нами?
Тот только плечами пожал. Почему бы и нет, говорил он всем своим видом.

- Да, вот это было нечто. – Мы снова сидели в моей крохотной кухне, все пространство которой, как мне казалось занял Женя, который, с невинным видом усевшись за столом, не спеша потягивал крепчайший чай, отказавшись от так обожаемого нами кофе. Мы переглядывались друг с другом – на нашей памяти Женя стал первейшим человеком, который за просто так отказался от кофе – этого бодрящего и ценнейшего, на наш взгляд, напитка. Зато заварил себе чифера – наикрепчайшего чая. Я, не будь дурочкой, тоже решила попробовать – Евгений тут же отлил мне немного из своей кружки – на пробу. Было необычно, но кофе все равно вкуснее, решила я.

Надо было решить, что нам делать и как жить дальше – Шилкин вряд ли когда-нибудь забудет о том, что ему начистили фейс. Интересно то, что сам он не раз «прикладывался» к чужим лицам, почему бы хоть однажды самому не испытать, что же это такое?

[Саркома]

"как делается кино",
часть третья,
возлияния.

эпиграф:
"да не "парьтесь" вы так - дело-то житейское!"

ну так вот. после "освобождения" дядя федя со злостью пнул остатки лестницы, буркнув при этом нечто непечатное. тут из дома вылетает ассистент оператора алексей (у нашего "камерамен"а аж два ассистента - алексей (он сказал мне, чтоб я называла его на американский манер - алекс), и петр), и кричит, что "в этой избе нужно жить только пингвинам, ибо тут холодрыга, как на северном полюсе". общий гомон как-то смолк и кто-то, робким голоском (как выяснилось позже - гример) предложил печь затопить.

кто-то предложил сразу порубать лестницу на дрова. дядя федя, ни слова не говоря, положил останки лестницы на какой-то кирпич, и прыгнул на нее. деревяха переломилась. потом еще раз, и еще. совсем скоро она была кучей дров.

пришла тетя галя, и ее, как хозяйку, озадачили растопкой. поохав, глядя на то, что осталось от лестницы, она взяла ведро и пошла в углярку (оказывается, дом ее сына стоял через два дома от нее, только на противоположной стороне). мы, тем временем, перетаскали дрова поближе к избе. затем, я забралась в нефаз, взяла свой рюкзак, и рюкзак режиссера, попутно прихватив наши спальные мешки (режик слышал, как продуцент это кикелю гутарил, пошел и купил. ну, а у меня свой собственный был, причем еще со стародавних времен), которые были связаны в единый баул, пошла в дом.

нда... в доме были три относительно небольшие комнатушки, огромный зал и крохотная кухня. пол не мыт, окна - проросли пылюгой... мебели - минимум. холодильника нет. нашла одну двуспальную кровать, один диван, прошорканно-продавленный, два кресла, да три табурета. а, нет, вру. еще в наличии были два комода, и одно большое зеркало, которое висело на стене зала и по форме напоминало крышку гроба, а так же - старый ламповый телевизор.

пока я стояла и любовалась атмосферой, сзади кто-то громко чихнул. оборачиваюсь - стоит оксана и, глядя на меня, рожает дрожащим голоском:
- нам что, жить здесь?! в этом... бомжовнике?! - в ее голосе я отчетливо расслышала нотки ужаса.
- видимо, да. - ответила я ей, пошла и бросила наши с режиком вещи на кровать.

оксана сделала то же самое, - только с диваном. меня затрясло от осознания того, что режик меня пол помыть во всем доме заставит. тут заходят ассистенты камерамена, и - тоже выпадают в осадок. во, думаю, еще ассистенты - бесплатная рабсила. позже зашел панафидин, и, видя то, что твориться в доме, ни слова не говоря, - вышел.

немногим позже пришли две женщины. они попросили нас выйти, и стали "наводить марафет". через час дом уже был похож не на бомжатник, а на относительно хорошее, - и, самое главное, - жилое, - помещение. затем они вышли и я видела, как панафидин отсчитал им энную сумму. лучше бы он этого не делал.

меня не могло постигнуть следующее: техбригада, что прибыла сейчас, насчитывала где-то человек 20. а еще же - должны приехать актеры, а это еще люди, а места в хижине хватит не всем... назревал конфликт из-за жизненного пространства.

найдя тетю галю, я спросила у нее, есть ли в деревне еще свободные дома, или семьи, которые могут "приютить квартирантов", на что она, подозрительно посмотрев на меня, ответила, что такого тут нет.
- тута не город, гастинницав у нас нема.

подойдя к анатолию, который тоже выпал в аут от того, что жилплощадь не такая большая, как было заявлено ранее, я сказала ему про свои опасения. он почесал башню и принялся куда-то звонить. через некое время от зачертыхался - сидел на мтс. я уступила ему свою мобилу, и пошла искать режиссера.

он стоял в спальне, перед двуспальной кроватью. его вещи лежали на ней, а мой рюкзак был в руках у кикеля, который доказывал то, что сценарист важнее всех нас, вместе взятых (тут он, к сожалению, был прав, - изыми сценарий - и киносъемочная группа вмиг превратиться в толпу, бесцельно кучкующуюся в одном месте), а значит, на кровати спит он, и, причем, - спит один. режик ажно задохнулся от такой наглости.

как только я появилась в спальне, кикель запустил мой рюкзак мне. поймав его, я посмотрела на юрия, который то открывал, то закрывал рот, ничего при этом не говоря. слово за слово, он согнал оксану с дивана, и положил на него наши шмотки. оксана в долгу не осталась - пошла и положила кикелю на кровать свою сумку. он ничего не сказал, а, как мне потом рассказала ксанка, - только плотоядно облизнулся.

тем временем, анатолий дозвонился куда-то. снова приехал продуцент и привез штук 10 раскладушек. они были запиханы в дом, и розданы членам команды. но этого так же было мало. сказав, что еще "пошерстит", продюсер уехал, зато пришла тетя галя, и сказала, что у нее есть еще три, и она готова нам их уступить за отдельную плату (не считая аренды за дом). содрала она за них, как за три новые кровати.

дядя федя спать в доме отказался, залез в автобус, и разложил одно из пассажирских кресел, положа на это импровизированное ложе свой спальный мешок. закрыв все окна, и врубив печку (при этом сожрав немного бензина) он, через некоторое время, получил очень теплое жилище. глядя на все это леха (водитель газели) - тоже "подселился" к нему.

позже пришли "спасители", во главе с тетей галей и самим михалычем. сначала михалыч долго сокрушался по поводу того, что техника стоит на том месте, где обычно были клумбы, но - энная сумма быстро подожила конец его нытью. как выяснилось, они принесли с собой самогона (единственный магазин закрылся черт-те-знает-когда, и сейчас один раз в неделю в деревню приезжает автолавка, алкоголь дорогущий, вот и гонят свое) аж три литра..., наши "накрыли поляну" в зале, застелив пол старыми газетами (среди которых оказалась и "пионерская правда", образца 1986 года), наставили снеди, захваченной с собой - и понеслась душа в рай.

и вот, когда все уже были подшофе, кикель встает во весь рост, и заплетающимся языком, провозглашает тост:
- будь ты проклята, верка! - и залпом в себя.

никто ничего не понял.

есть такая порода людей, которые выпьют чуть - и развозит их "словесный понос". в такие минуты откровений, можно узнать очень много интересных тайн о человеке, о всем его семействе... никто не знал, что валерий сергеевич - человек из той оперы.

рассказал он нам, что их отец ушел к женщине, которую зовут верка. причем - ушел со скандалом, и мать кикеля, потом, - наложила на себя руки, оставив его и его сестренку на попечение бабушки и дедушки. вскоре, дедушка умер, а бабушку парализовало - долго она тоже не прожила. они тогда еще крохами были - валере было 13, а его маленькой сестренке - всего 7. он тогда нашел отца, рассказал ему обо всем, а верка, вместо того, чтобы пожалеть детей, - выгнала его взашей.

так маленькие кикели попали в детский дом. а там, по словам нашего сценариста, - та же "зона", только детская. изнасиловали его сестренку. и... тронулась она. умом. причем, - никто не стал расследовать, все решили, что она сама - ветренная. а когда валера решил докопаться до истины - старшие воспитанники его попросту избили. сейчас сестренка находится в какой-то клинике, и врачи ничего не могут сделать...

- эка-на! - протянул один из "деревенских", когда кикель закончил свою историю. - мужик к другой ушел... значит, как баба она никто была, жрать варить не умела, или - в постели не удовлетворяла... - "деревенский" помолчал, как будто решая, что сказать, а потом выдал: - да не "парьтесь" вы так! дело-то житейское!
- а девчушку жалко. - в тон ему протянула какая-то баба, тоже из "деревенских", - теперь на всю жизнь - калека...

и тут кикеля поднесло. он сфокусировал мутный взгляд на мужике и прошипел:
- житейское?! - затем схватил стакан и запустил его в этого мужика. как это не странно - попал. потом вскочил на ноги, и, - через "стол", - прыгнул на обидчика, и, - вцепившись ему в рубашку на груди, - стал трясти его, при этом отборно ругаясь.

несколько "городских" и "деревенских" разняли драчунов. но кикель то ли выпил много, то ли обида в нем взыграла, то ли еще что... он схватил бутылку и разбил ее о голову "деревенского"...

его друган, недолго думая, засветил сценарю по харе. и - вот теперь уж точно - понеслась душа в рай. был такой "замес", что небесам стало жарко. досталось всем и каждому...

кикеля выбросили в окно, панафидин схлопотал по маковке... мы с оксаной забрались под кровать, чтоб нам не влетело. только увидала я панафидинский бук, решила спасти его, выбралась, схватила комп, а тут как раз кто-то, кого-то на кровать припечатал. ножки у кроватки не выдержали - и раздался дикий вой оксанки.

тут уж я не могла стерпеть. прыгнула я на того мужлана, и хорошенько приложилась челюстью к его уху, проще говоря - укусила. а есть у меня такая привычка - не только просто укусить, а еще и рвать, как та овчарка... мужик заорал, отпустил того, на котором сидел, и кому морду бил, поднялся с кровати, - и ну об стенку моей спиной!

как ксанке выбраться удалось - не знаю. токо побежала она на улицу, а там как раз леха из нефаза вышел. у нее глазищи дикие, она рассказала все. как они ломанулись туда - он, дядя федя, петр с алексом, и олег... раскидали всех, и "деревенских" и "городских" по углам. а меня от мужицкого уха пришлось водой отливать... - и отлили вместе с ухом во рту! мужика - до больничке на газели. не знаю, пришили ли ему ухо, но больше я его не вижу здесь.

после ее отъезда - нас посетил местный участковый, который и просветил нас про то, что Откушенное Ухо является родственником кого-то, кто "сидит" в районной администрации. ни штрафов, ни ареста. просто - констатация факта. пока он с режиком говорил - камерамен нашел кикеля, и приволок его до дома. сценарист спал сном младенца.

глядя на него - вскоре угомонились и мы. газеля вернулась назад в четвертом часу утра - леха заблудился, а навигатор тут - плохой советчик...

[Граф Д]

Саркома
Отличная история. Можно сценарий писать.

[Саркома]

"как делается кино",
часть четвертая,
хмурое утро, и солнца сегодня не жди... (с) сергей маховиков

эпиграф:
"так кто же из вас вчера "намяукал", поползни?!"

утром, вставая по "делам", до которых надо было из дома выйти, обнаружила я себя лежащей на кровати кикеля, что характерно, - в его спальном мешке. рядом, - только в другом "спальнике", - тихонько сопел оператор. не понимая ничего, вылезаю из мешка, в одних колготках, и задаю себе вопрос про то, в каком месте джинсы сняла.

стаскиваюсь с кровати, и чуть не наступаю на виктора - нашего художника-постановщика. лежал он в позе эмбриона, закутавшись в свою куртку, а вместо подушки - панафидинский рюкзак. немногим дальше обнаруживаю свои джинсы и ботинки, одеваюсь. иду из дома вон.

амбре стоит еще тот. захожу в зал, и первое, что мне бросается в глаза - развороченное окно, а, вспоминаю, - туда же кикеля послали. на диване лежат четверо мужиков, причем - по спальникам каждый. иду дальше. верчу головой, ищу ксанку и режика. не вижу.

на полу зала вижу останки "поляны", приседаю, и беру кусочек колбаски. вижу сломанный табурет, и один комод (который впоследствии пошел на дрова, ибо ту функцию, для которой он был сделан - больш выполнять не мог), стоящий набекрень.

и везде валяются "тела". некоторые - в таких позах, что, кажется, что пали люди славной смертью на поле брани. один на одном, причем - мужики. без спальников, замечаю на них верхнюю одежду и шапки, на некоторых - перчатки.

холодрыга стоит - мама не горюй. пошла я назад, на блузку надела кофту, и - снова вон из дома. хочется пить, причем - до жути. на поляне стоит одна целая бутылка (единственная неразбитая) в которой тетя галя вчера принесла самогон. вижу коробку "джей севен", беру ее, делаю гигантский глоток, и... все выплевываю на диван, на лежащих на нем мужиков. в коробке из-под сока - самогон...

один из осветителей, лежащих на диване (на которого я выплюнула то, чего глотнула), громким "оооох!" открывает глаза. я смотрю на него дико вытаращив зенки свои, и дышу ртом. коробка с "соком" - в руке. дима вылазит со спальника, подходит ко мне, берет "сок", и... хорошо, что я вовремя отступила.
- жестоко... - говорит мне осветитель и начинает озираться по сторонам. - штаны б найти...

вылажу из дома, смотрю - возле нефаза, кикель на карачках стоит, и рвет его. и стонет, причем так жалобно... рядом стоит леха.
- о! еще один поползень с гнезда вывалился! - вместо приветствия сказал он, только узрев меня. к слову сказать, леха не пил с нами. он, бывший десантник, придерживался "закона трезвости", любил книги читать, да на сканвордах отрывался.

с интересом посмотрев на блюющего сценариста, я зашагала по направлению к туалету. это было сколоченное из деревях строение, и стояло оно в самом дальнем уголке "фазенды", как называл место сие сам михалыч.

открыть дверь строения оказалось сложно. поняв, что мне сие не по силам, я присела рядышком, и сделала свои делишки. заправив одежду в джинсы и поправив кофту, я пошла назад, решая для себя то, что со мной станет, если я захочу ночью.

вернувшись, я постучалась в нефаз. дядя федя открыл дверь, я зашла, и он быстро закрыл ее. внутри было тепло, и первый, кого я узрела, был панафидин, который что-то ел.
- привет алконавтам! - сказал он мне, протягивая кусок соленого огурца. - давай, садись. рассказывай, что стряслось вчера.
я уселась в соседнее кресло и увидала алекса с петром, тоже что-то жующих.

- что случилось? - я хмуро посмотрела на режиссера. - а ничего, дядюшка кик, мать его, вчера очередной сценарий родил. из своей жизни...
- не-не, - замахал руками режиссер, - это я помню. я не могу понять одного: что его так развезло-то...
петр и алекс зашлись в смехе.
- не понял, - зыркнул на них панафидин, - что смешного-то?
- а ему вчера кто-то, - алекс уже ржал, как хороший конь, - в самогоночку пивца добавил...
я покатилась следом, только панафидин и дядя федя понять не могли того, что кикель вчера сожрал "ежа" - самогон + пиво, это ж тоже самое, что водка + пиво... отсюда, видимо, и словоблудие вчерашнее, и драчка, как финал.

- цыть! - оборвал дядя федя нашу смеховую истерику, и посмотрел на меня. - вы же с ксанкой вчера - самые адекватные оставались.
- кстати, а где она? - спросил петр, - дома-то я ее не нашел...
я тупо помотала головой, как бы давая понять, что я ее тоже не видела. по крайней мере, - с утра.
- так из-за чего начали "выбивать пыль"? - режик посмотрел на меня. я начала вспоминать недавние события. - вроде, когда он стаканом в того упыря запустил, и прыгнул на него, - мы их растащили. больше ничего не помню, - он потряс головой, - и башка болит так, словно ей гвозди забивали.

- аха. - кивнула я, - растащили. - токо нашему гению постигла мысль про то, что надо бы о башню этого "упыря" еще и бутылку разбить... мало ему показалось.
теперь покатились все, кроме юрика, которому, видимо, громкий звук доставлял боль. но он, поморщившись, тоже похмыкал.
- так это же просто хоррор! - сдавленным голосом произнес режик, когда мы, более-менее, прекратили ржать. - я знал, что он только словом может, но действием... - и снова захмыкал.

в окно я увидала, как оператор вышел из дома и, - в одних труселях, - пошел по направлению к туалету. чуть позже зашел леха, и, зло зыркнув на нас, налил немного рассола в стакан, и вышел.
- а что дальше-то было? - дядя федя с интересом смотрел на меня.
- а что могло бы быть? - задала я встречный вопрос. - друган того упыря, со всей силушки, дядюшке кику - в морду. и пошло-поехало. - я передохнула. - мы с оксанкой залезли под кровать, чтоб не огрести ненароком, а ноут-то на подоконнике стоял, от сети питался и музон закачивал. я вытащилась, и решила бук спасти. - я помолчала немного, и продолжила со злостью, - а какой-то дибил, какому-то уроду решил хайло расквасить грамотно, и повалил того на кровать... сама видела как по одной стороне ножки сложились, и оксанка заорала, благим матом...

тут мимо нефаза снова проскочил леха. он постучал в окно и сделал жест, типа, все, выходите. мы вышли, и почти сразу же услыхали крик.

- олег... - режик завертел головой.

я вспомнила, что он как раз направлялся к туалету. точно - крик был слышен с той стороны. ломанувшись туда, мы чуть не подохли.

я же говорила, что я не смогла открыть дверь, чтоб сходить, и сходила рядом. олегу, видимо, "приспичело" на большее, он ее открыл, и - зашел вовнутрь. а так как половые доски сгнили, - он провалился в яму, и стоял в ней. хорошо еще то, что там было, - оттаять не успело, иначе бы - точно "все".

дрожащий от холода оператор стоял и снизу вверх смотрел на нас, на то, как мы катаемся от смеха. потом начал матюгаться, причем так отборно, что мы закатились еще, и с новой силой. ассистенты попробовали достать своего шефа, но их попытка была обречена на провал. причем, петр провалился тоже, и теперь уже двое мужиков стояли в туалетной яме.

начала ощущаться вонища. оказывается, то, что было в яме, все таки оттаяло, хоть и не на много.
- (ядерные выражения) вы ржете, как стадо кобыл?! - петр сделал попытку выбраться, но ему так же суждено было остаться в яме. - (ядерный мат) помогайте (мать-мать-мать), да я вас.... (мать-перемать) где это видано... (мать-мать) я на это не подписывался!

я вернулась к нефазу в надежде найти хоть что-то, что поможет нам вытащить пленников туалета. и - почти сразу наткнулась на кикеля, тот сидел на ж... около автобуса, и глотал рассол из банки.
- ну вы, блин, даете, валерий сергеевич... - начала я.
- иди на х...

мне ничего не оставалось делать, как последовать по указанному адресу. обойдя нефаз, я узрела входящую в ворота тетю галю. юркнув за автобус, чтоб она меня не увидала раньше времени, я взяла палку, что, видимо, пережила лестницу, и направилась к туалету.

отдав палку режику, я открыла было рот... и вот тут из хаты раздался рев раненного медведя. почти сразу же в разбитое днем раньше окно - вывалился виктор и, дико озираясь по сторонам, трусцой пустился к нам. с крыльца спустился помятый анатолий, продирая глаза. тетя галя выпулила из дома, охая и причитая.

- э... эээээээ! галина тимофеевна! - панафидин пошел навстречу женщине, - мы все возместим. - она схватила его за грудки, он развел руки в стороны, - все убытки возместим.
- это кто же из вас вчера "намяукал" до такого, поползни?! - леха нарисовался позади хозяйки дома. - да вы понимаете, что все это означает?! - режиссер что-то говорил, что - уже слышно не было, мы занимались тем, что "рыбачили" в туалете.

кое-как - вытащили олега. даже не сказав "спасибо", он ломанулся куда-то. куда-то, поближе к автобусам... а петра еще долго доставали.

[кирчу]

Я пробовала читать, но быстро бросила - оно, может, история и интересная, но пробираться через частокол сплошного жаргонья мне, лично, не нравится.

[Саркома]

Сообщение от кирчу

...частокол сплошного жаргонья ...

простите... а где вы видите жаргон? если в теме игры контр-страйк - то это логично, а в том, как я подаю истории про жизнь съемочной команды - то считаю, что там его нет =).

[кирчу]

Сообщение от Саркома

то считаю, что там его нет

Но это ВЫ так считаете...

[Саркома]

"как делается кино",
часть пятая,
по-ходу, мы вляпались...

эпиграф:
"мы попали, мы попали, мы опять попали... на бабки!"

ох, не нужно было панафидину говорить тете гале: мы все вам возместим! после того, как пришел михалыч, - нас всем стало не до смеха. внимательно осмотрев дом, он озвучил анатолию сумму, которую, помимо аренды, нужно было заплатить.

- а неча напиваться и побоища устраивать. - нравоучительно заметил он. - вы, городские неженки, и пить-то нормально не умеете, вам только пробку от бутылки понюхать - и вы кулачишками начинаете махать! только зря хорошего человека обидели...

под "хорошим человеком", он, наверное, подразумевал того "упыря", которому наш кикель заехал по башне бутылкой. да, подумала я, помогая петру выбраться из туалета, а ведь этом самый "упырь" может, - причем, за здорово живешь, - подать в суд либо на сценариста, либо на кинокомпанию в целом.

петя выскочил из "тубзика" как ошпаренный. идя назад к дому, я соображала, что мы сегодня станем делать, и, вообще, - а станем ли? вполне возможно, тетя галя просто "вынесет" всех нас из своего дома, - и капец еще не начавшимся съемкам. ан нет, не тут-то было.

- мы попали, мы попали, мы опять попали... - расслышала я голос анатолия, когда подошла к нефазу. - на "бабки"!

осторожно выглянув из-за автобуса, я увидала анатолия, который, на корточках, сидел перед кикелем, что сидел, прислонившись спиной к колесу автобуса. и абсолютно слепой понял б, что сценаристу не просто плохо, а - плохо до жути, до дрожи в коленях. видимо, рассол не помогал...

поднялась в автобус. помимо режика, и водителя, которые там воссидали, я обнаружила еле живую оксану. она слабо попискивала, и дядя федя, видимо, вливал ей в горло самогон, который остался от вчерашней попойки... гример делала слабые попытки к сопротивлению, но, видимо, панафидин держал ее за руки крепко.

слово за слово, рассказал дядя федя, что обнаружил он ее в сенях (!) на куче тряпья, в куртке, шапке...

- как же ты не замерзла! - восклицал режик, и в голосе я отчетливо услышала нотки ужоса, - минус пятнадцать было ночью!

за окном прошагал алекс, постучав, так же, как и я, в дверь автобуса.
- ишь, заходили! - заворчал шофер, но дверь открыл. ассистент оператора запрыгнул вовнутрь.
- хорошо! - потирая ручонки довольно заговорил он. и вдруг его взгляд падает на то, что лежало за спиной у режика. - штатив!!! - заорал он, и ломанулся вперед. оттолкнув панафидина, он взял что-то, что было упаковано, по всей видимости, в матерчатый чехол, и бережно положил это на места для ручной клади пассажиров. - бережной мне глотку взрежет, если что-нибудь произойдет...
- а где камера? - уже с интересом задала я вопрос. алекс прошел в конец автобуса, что-то высматривая зорко. дойдя до конца, и убедившись, что все лежит в том виде, в каком было оставлено, он в шутку погрозил мне кулаком.

я вышла из автобуса, зато в него сразу же залезли осветители, художник-постановщик и фотограф. анатолий ходил взад-вперед, разговаривая по чьему-то телефону, а кикель стоял возле автобуса, и лицо у него было землистого цвета. мне тут же вспомнился "ежик", которого скушал сценарист, и я решила посоветовать "волшебную таблетку".

пойдя в дом, в котором, охая и причитая, подсчитывали свои убытки тетя галя и михалыч, я взяла коробку, в которой было еще немного "сока" (больше половины коробки) и пошла на улицу. анатолия нигде видно не было, а "гений сценарного искусства" сидел на крылечке дома, обхватив голову руками, и тихонько стонал.
не говоря ни слова, я прошла мимо - "дядюшка кик" был больше меня, и я бы одна с ним ни за что не справилась бы. я дождалась, пока дядя федя (опять же - с ворчанием), откроет дверь, а затем рассказала, что "дядя кик" скоро "откинет копыта", если мы не облегчим его похмельные страдания.

- а у нас уже ничего и нет... - грустно сказал режик, посмотрев в свой
стакан. видимо, он только что допил последнее, что там было. затем, он посмотрел на меня. - а что, - сильно ему плохо?

я кивнула и показала свою добычу. дядя федя отвинтил пробку и понюхал, затем, сделав гигантский глоток, удовлетворенно крякнул.
- хороша!

взяв у меня коробку, режик вышел. мы прилипли носами к окнам. юрик сел рядом с валерой и о чем-то с ним заговорил. вскоре после этого, сценарист отпил из коробки. у всех отлегло от души.

наконец, тетя галя и михалыч вышли, и, не обращая внимания на режика со сценарем, сидевших на крылечке, подошли к автобусу. дядя федя открыл двери, и все мы, - кто более-менее держался на ногах (все, кроме гримера), - вышли. видя, что намечается собрание, подтянулись анатолий и юрик, "дядюшка кик" же остался сидеть на крылечке, потягивая из коробки "сок".

- хто з вас главный-то? - по-простецки начала тетя галя.
- смотря кто вам нужен. - мигом отпарировал алекс. - тот, кто отвечает за кино, или тот...
- тот, кто отвечает за это, - она кивнула назад, на развороченную оконную раму. - и тот, кто за все "вот это" станет платить.
мы переглянулись.
- ну, - тут и я решила ввернуть свое. - вчера все началось как раз после того, как один наш алкаш рассказал нам историю всей своей жизни....
сзади мы услышали нечленораздельное бормотание "дядюшки кика".
- ... а ваш алконавт - высмеял нашего, сказал, что такое бывает. - я помолчала. - и если бы он не "подначил" нашего - было б все пучком.

тетя галя не ответила ничего, а перевела свой взгляд на юрия и анатолия, стоявших чуть поодаль.
- вы же сказали, что вес убытки будут возмещены, - режик кивнул, - так вот... - и она называет сумму, за которую, наверное, можно купить три таких бомжатника. - ваш долг нам за причиненные неудобства, и - делайте, что хотите дальше.

алекс хмыкнул и отошел в сторону. за ним отошли осветители и фотограф. я - тоже отошла, решая, пошлет ли анатолий тетю галю, или нет.

однако анатолий кивнул, и, позвав дядю федю, залез в автобус. через некоторое время он вылез и протянул тете гале деньги. по вздоху, что мы услшали, мы вмиг догадались что это была далеко не та сумма, на которую рассчитывали хозяева. однако, они приняли деньги и ушли, - тут даже такой сумме были рады.

запрягли леху в город. он поехал, только - вместе с михалычем. вернулись они где-то, часа через 4, привезли доски, стекло... окно было приведено в божеский вид, хотя и пришлось усовершенствовать раму. мы, те кто был в более-менее адекватном состоянии, - начали убираться в жилище, причем, - убирались даже мужики.

панафидин бегал рядом, и раз-черезраз "рычал" на нас. кикель и оксана, упакованные в спальные мешки заботливой рукой дяди феди, спали в автобусе.
парни (алекс и петр) вымыли пол во всем доме. комод порубали на дрова, у соседей украли ведра три угля, пока нас не заметили. в общем, день прошел в приборках...

[Саркома]

"как делается кино",
часть шестая,
даздраперма.

*"даздраперма" - женское имя в революционном союзе. расшифровывается как ДА ЗДРАвствует ПЕРвое МАя.

эпиграф:
"это же... сарай! что - нормальной площадки не нашлось?!" (с) юрий панафидин.

на следующий день режик, я, ассистент сценариста (или как его там, вместе с кикелем ходил), оператор с ассистентом и продуцент (который, ради того, чтобы урегулировать спор приехал из-за звонка анатолия) пошли посмотреть на "натуру", или дом, который должен был стать местом съемок, и местом "жилища" главных героев.

суть была в следующем: закат советского союза, год, где-то, 1987... по распределению в село приезжает молоденькая учительница (ее играет ксения сивухина). ей отводят комнатушку, и она учит деревенских детей чтению-письму. (к слову сказать - "деревенских детей" набирали на месте, за каких-то 2 часа сформировали 2 класса. ради "такого" отмыли местную школу, которая вот уже несколько лет, как не работает).

потом, конешн, - перестройка и тоси-боси... но до этого еще было - как до луны пешкодрапом...

в общем - пришли. "павильон" представлял собой довольно добротный дом - во всяком случае, такое впечатление у меня сложилось, когда я смотрела на него с улицы, - зашли мы в него, все честь по чести. хозяйка нам говорит - ничего не трогать, не разбивать. иконы по стенам...

иконы снять... - распорядился виктор. в СССРе они "под запретом" были - как иконы, так и господь вообще. тетка даздрамперма (хозяйка "павильона"), старушка, так, лет под 70, поохала, повздыхала, окрестила нас всех нехристями, но иконы сняла, и бережно положила в сундук.

следующей "траблой" стал телевизор. виктор, посмотрев на режика, сказал убрать... мигом вместо него притащили того мастодонта, что в нашей хибаре был. современный телевизор тетя октябрина (дочка даздрапермы) велела оттащить в ее комнату, в которой они жили вместе с дочерью машей (внучкой тетки даздрапермы и "сестрой" зои гончаровой - героини сивухиной). к слову сказать - почти половина жителей деревни - не актеры, а просто "тупое стадо" (с) юрий панафидин, - кино, по ходу, получится еще то...

в общем, все современности пришлось убрать. таким образом в распоряжении команды оказался сам дом с внешней стороны (как мы снимали с него спутниковую тарелку - отдельный разговор), терраса, и, собственно, комната, где и жила "зоя гончарова". ах да, - кухонька тоже...

камерамен впоследствии определил петра на постой в тот домик - оборудование надо было стеречь, чем оказал ему неоценимую услугу - в то время, как актеры и остальная бригада цапалась так, что с подушек летели перья, он спокойно себе жил на варенье-соленье тетки даздрапермы и ее родни.

в общем - день прошел с пользой. почти весь день мы (почти все, не считая дяди феди, кикеля и оксаны) провели в "павильоне", приводя его в состояние обычного дома обычной советской деревни.

- боже! - обратился режиссер (он работал руками наравне со всеми) к продуценту, когда он пришел посмотреть, чем мы заняты. - это же... сарай! что, - уже обиженно сказал он, - нормальной площадки не нашлось? почему - именно этот дом?
ответа он не получил, но горячие заверения в том, что "все будет возмещено" и "все будут пучком", - он получил.

"поишачить" нам пришлось так, что только будь здоров, как говорится.....

[Сашко]

Доктор Джеймс Роджерс в 1965 году он был приговорен к казни на электрическом стуле за так называемый “массачусетский эксперимент”, однако за два дня до казни будучи в камере он покончил с собой, отравившись цианидом калия, ампулу которого принес ему кто-то из его пациентов. Недавно “Массачусетский университет психологии и невропатологии”, в котором работал доктор Роджерс,официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. В связи с этим ректор университета доктор Филл Розентерн попросил прощения у оставшихся родственников Джеймса. А все дело в том, что доктор Джеймс Роджерс использовал уникальную, разработанную им самим методику вылечивания казалось бы безнадежных больных. Он усиливал их паранойю настолько, что новый ее виток исправлял предыдущий. Иными словами, если человек считал, что везде вокруг него ползают жуки, доктор Роджерс говорил ему, что так оно и есть. Весь мир покрыт жуками. Некоторые особо чувствительные люди их видят, остальные же настолько привыкли к этому, что просто не замечают их. Государство все знает, но держит это в тайне, дабы не допускать паники. Человек уходил совершенно уверенный, что с ним все в порядке, смирялся и старался не замечать жуков. Через какое-то время он чаще всего переставал их видеть. На суде выступал некто Аарон Платновский, который болел когнитивно-энфазийным расстройством. Он считал, что он жираф. Ни логические доводы, ни сравнение его фотографии с изображением жирафа не помогали. Он был уверен в этом абсолютно. Он перестал разговаривать, отказывался принимать обычную пищу, кроме листьев. Доктор Роджерс попросил одного знакомого биолога написать небольшую статью в которой более-менее научно описать недавнее ошеломительное открытие ученых: в природе существуют жирафы, которые практически ничем не отличаются от людей. То есть отличия есть – чуть больше сердце, чуть меньше селезенка, но и поведение и внешний вид и даже образ мысли совершенно совпадают. Ученые не разглашают эту информацию чтобы не допустить паники, а эту статью должен сжечь любой, кто ее прочтет. Больной успокоился и социализировался. К моменту судебного процесса он работал аудитором в крупной фирме в Колорадо. Увы, суд штата счел доктора Роджерса шарлатаном а эксперимент - бесчеловечным. Его приговорили к высшей мере. Он отказался от последнего слова, но передал судье письмо, которое просил опубликовать в какой-нибудь газете. Письмо опубликовала “The Massachusetts Daily Collegian”. Письмо оканчивалось словами: “Вы слишком привыкли к мысли, что все воспринимают мир одинаково. Но это не так. Если вы соберетесь вместе и попытаете пересказать друг другу самые простые и очевидные для вас понятия, то поймете, что все вы живете в совершенно разных мирах. И лишь ваш комфорт определяет ваше психическое спокойствие. В таком случае человек считающий, что он жираф и живущий в мире с этим знанием так же нормален, как человек, считающий, что трава зеленого цвета, а небо синего. Кто-то из вас верит в НЛО, кто-то в Бога, кто-то в утренний завтрак и чашку кофе. Живя в гармонии со своей верой – вы совершенно здоровы, но стоит вам начать защищать свою точку зрения – как вера в Бога заставит вас убивать, вера в НЛО – бояться похищения, вера в чашку кофе по утру – станет центром вашего мироздания и разрушит вашу жизнь. Физик начнет приводить вам аргументы того, что небо не синего цвета, а биолог докажет, что трава не зеленая. В конце концов, вы останетесь один на один с пустым, холодным и совершенно не известным вам миром, которым наш мир скорее всего и является. Так что не важно, какими призраками вы населяете ваш мир. Пока вы в них верите – они существуют, пока вы с ними не сражаетесь – они не опасны”.

[Кодо]

Хоть и фейк, но написано классно.

[Граф Д]

Да, фейк - врача бы не казнили, а метод вряд ли был бы эффективным.

Кстати, небо действительно не синее, мы его видим таким из-за недостатка каких-то рецепторов, кажется фиолетового света.