Эйзенштейн, Сергей: Иногда нам чисто литературная расстановка слов в сценарии значит больше, чем дотошное протоколирование выражения лиц протоколистом. "В воздухе повисла мертвая тишина". Что в этом выражении общего с конкретной осязаемостью зрительного явления? Где крюк в том воздухе, на который надлежит повесить тишину? А между тем это - фраза, вернее, старания экранно воплотить эту фразу. [...] Сценарий ставит эмоциональные требования. Его зрительное разрешение дает режиссер. И сценарист вправе ставить его своим языком. Ибо, чем полнее будет выражено его намерение, тем более совершенным будет словесное обозначение.
очередное противоречие с уроками сценаристики, которые я тут получила.
Цитата:
|
"В воздухе повисла мертвая тишина".
|
та самая литературщина, которую положено каленым железом. Товарищ Эйзенштейн работал в эпоху, когда сценарии писались без установленных ныне правил, которые я, как "Отче наш" заучиваю))))).
Вот о чем я говорю:
Балаш, Бела: Стиль сценариста не должен быть излишне метафоричным. Потому что метафора стиля всегда служит заменой прямого описания. Сценарист должен описывать конкретные вещи (которые можно фотографировать), а не сравнения или метафоры, возникающие в связи с ними.
Отдельное спасибо Тарковскому:
Тарковский, Андрей: Да простят меня профессионалы - сценаристы, но, на мой взгляд, никаких вообще сценаристов не существует. Это должны быть или писатели, которые отлично понимают, что такое кино, или режиссеры, которые сами организовывают литературный материал.
Линейный вид
