Ольга Берггольц: «Говорили, что ленинградцы – герои»
22 мая 1941
Предлагают писать очерк о днях финской войны у нас на заводе, соблазняют деньгами… Нет, не буду! Конечно, люди вели себя геройски, но ведь правды, жестокой, нужной, прекрасной – об этом все равно нельзя написать, – а сопли разводить, – что за смысл. Да и не могу, не могу я больше!
24 сентября 1942
А товарищ Шумилов сидит в Смольном в бронированном удобном бомбоубежище и занимается тем, что даже сейчас, в трагический такой момент, не дает людям вымолвить живого, нужного, как хлеб, слова… А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры…
20 января 1942
О, лучше, лучше было бы, если б не было этого ленинградского героизма и мужества – этот героизм – ужас, уродство, бред…
1 марта 1942 Москва
…Трубя о нашем мужестве, они скрывают от народа правду о нас. Мы изолированы, мы выступаем в ролях «героев» ala «Светлый путь»…
8 марта 1942 (фрагмент письма, посланного из Москвы)
…я убедилась, что о Ленинграде ничего не знают… говорили, что ленинградцы – герои, восхищались их мужеством и т.д., а в чем оно – не знали. Не знали, что мы голодаем, что люди умирают от голода… Ничего не слышали о такой болезни, как дистрофия. Меня спрашивали: а это опасно для жизни?... На радио, не успела я рта раскрыть, как мне сказали: «Можно обо всем, но никаких упоминаний о голоде. Ни-ни. О мужестве, о героизме ленинградском – это то, что нам просто необходимо… Но о голоде ни слова».
20 марта 1942.
Совершенно ясно, что книжку стихов в таком виде, как она у меня есть – не примут и не издадут. Здесь не говорят правды о Ленинграде – не говорят о голоде, а без этого нет никакой «героики» Ленинграда (я ставлю слово героика в кавычки только потому, что считаю, что героизма вообще на свете не существует).
11 Апреля 1942
Мне день ото дня невыносимей в Москве. Да и стыдно агитировать за ленинградский героизм… …я тут разоряюсь насчет Ленинграда, да мне еще все карнают и выхолащивают, как хотя бы очерк о Шостаковиче.
…Сегодня был вечер в клубе НКВД. Читала «Февральский дневник» - очень хлопали…Что ж, среди них тоже, наверное, есть люди, а, в общем, какие они хамы, какими «хозяевами жизни» держатся - просто противно.
12 апреля 1942
Как хорошо, что я не орденоносец, не лауреат, а сама по себе. Я имею возможность не лгать; или, вернее, лгать лишь в той мере, в какой мне навязывают это редактор и цензура, а я и на эту ложь, собственно говоря, не иду. …Живу двойственно: вдруг с ужасом, с тоской, с отчаянием, слушая радио или читая газеты, понимаю, какая ложь и кошмар все, что происходит, понимаю это сердцем, вижу, что и после войны ничего не изменится. Это – как окна в небе. Но я знаю, что нет другого пути, как идти вместе со страдающим, мужественным народом, хотя бы все это было – в конечном итоге – бесполезно.
…Я никогда героем не была,
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
Я не геройствовала, а жила.
1942
__________________
Эрнест Хемингуэй: - Писать на самом деле очень легко. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью.
Ольга Берггольц: «Говорили, что ленинградцы – герои»
Цензура во время войны существовала во всех воюющих странах, даже в типо суперсверхсвободных. Равно, как и пропаганда. Это нормально. Это можно проверить.
Ольга Берггольц считалась неблагонадежной, была в разработке НКВД, но стихи ее публиковались, а она сама получала доппаек во время блокады. У нее были личные причины недолюбливать режим - ее отец сидел.
Разведопрос: профессор Н.А. Ломагин про блокаду Ленинграда
__________________ Si vis pacem, para bellum
Последний раз редактировалось сэр Сергей; 23.04.2015 в 09:49.
Re: Что читаете?
Линейный вид
