Подорожник,ну есть еще один довод в пользу отказа от стилизации - дескать, в прошлом ныне устаревшая речь звучала живо и естественно, как для нас современная. Воть, для живости и естественности звучания не станем стилизовать...
Знаете, у французов давно королей нет.
Однако ж если человек не умеет быть приятным, любезным, если у него отсутствует культура дистанции, косвенного, опосредованного высказывания, то... нет, его прямо не назовут вульгарным. Скажут, что тре маль эдукасьон случается. Для человека, про которого так сказали, это означает, что в комильфо-круг вход ему закрыт.
Последний раз редактировалось Подорожник; 22.06.2023 в 14:04.
Но, простите, зачем хватать вельмож руками и выражаться как сапожник? Это вы называете осовремениванием?
Согласен...
Воть примеры диалога из пьесы Леонида Зорина "Царская охота" - ее, кстати, экранизировали...
Граф Алексей Орлов Чесменский и Императрица Екатерина Великая Алексей. Явился по твоему повеленью, государыня. Екатерина. Что ж, входи. Сколь тебя, сударь мой, дамы боятся. Княгиню Екатерину Романовну как ветром сдуло в единый миг. Алексей. Норов крутой, а объезжена худо. Князь был наездник не больно лихой. Екатерина. Зато ты, граф, лошадник отменный. Все знают. Алексей. Лошади — моя страсть. Екатерина. К людям, граф, надобно быть добрей. Алексей. Матушка, люди того не стоят. Екатерина. Княгиня того простить не может, что на тебе, Алексей Григорьевич, кровь... Алексей (очень спокойно). Чья, ваше величество? Екатерина. Моего супруга. Алексей. Кровь крови рознь, ваше величество. Коли вонзят в человека кинжал и кровь потечет из его груди, то его кровь и впрямь благородная, она на убийце клеймом горит. В твоем же манифесте объявлено, что прежний государь Петр Федорович помер от своих геморроидов. Этой крови совсем другая цена. Екатерина. Граф, веселость ваша не к месту. Алексей (серьезно). Храни мое письмо, государыня. Храни получше. В нем все написано. Ты невинна, а я виноват. Такое письмо пошлет не всякий. Екатерина. Письмо твое честно, да люди злы. Я в чистоте взошла на трон, а пролитая кровь его мажет. Зря я тебя послала в Ропшу. Не узнала за несколько дней. Алексей. Такие дни, моя государыня, верно, стоят премногих лет. Той ночью вошел я к тебе в Монплезир, где ты изволила почивать и на мое прикосновенье открыла глаза, от сна вся розовая. А я шепнул: пора вставать, все готово к вашему провозглашению, и ты тогда доверилась мне, хотя до того и в глаза не знала. И мы помчались, точно два вихря, коней загнали — каких коней! — и пошагали с тобой пешком, как пилигримы в Святую Землю, пока не сыскал я порожней телеги, на коей и въехали в Петербург. А там уже ждал тебя мой брат, весь дрожа от любви и восторга. Нет, ты меня узнала в ту ночь. И после, когда послала в Ропшу глядеть за низложенным государем, знала, что положиться можно. Екатерина. Я и теперь это знаю, граф. Алексей. Мы, Орловы, верные слуги, нас на новых менять не след. Екатерина. Худо, что кровь в начале царствованья после самозванство питает. Много теней кругом меня бродят, оттого и неймется живым. То Опочинин себя выдает за сына Елизаветы Петровны, то казак объявляет себя моим мужем. Алексей. Ну, мальчишка был просто глуп. Мало было ему назваться сыном русской императрицы, он к тому же себе в отцы взял английского короля. Екатерина. Не в глупости и не в наглости дело. Самозванство не только стремленье возвыситься. Что оно на величие посягает, это полбеды. Но оно родится от желанья низвести святыню до себя, оно хочет стереть границу меж высоким и низким и их сравнять. Алексей Григорьевич, я не знаю, что страшнее — угроза или соблазн? Ибо первую можно отразить, а второй, подобно незримой язве, медленно пожирает тело. И ведь это только внутренний отзвук, а про внешний нечего и говорить. Остальным государствам нужды нет, что пред ними злодеи, чрез их посредство им надобно расшатать Россию. Что ты знаешь об этой девке, которая нарекла себя принцессою Володимирской? Алексей. Право, государыня, что об ней толковать? Жила она чуть не во всех столицах, теперь, говорят, основалась в Риме. Слала письма, кому придется — султану, папе, мне также писала, когда я в Ливорно с флотом стоял. Екатерина. Не только тебе. Писала и флоту. И подписывалась при этом Елизаветой всея Руси. Алексей. Дальше меня не пошло. Пусть тщеславится. (Пожав плечами.) Не стоит она твоего внимания. Екатерина. Ты напрасно так полагаешь. Женщина опасней мужчин. (С нервным смешком.) Ей уж мало принцессой быть. Всклепала, видишь ты, на себя имя дочери Елизаветы Петровны от Алексея Разумовского. Каково? Алексей. Да тут ведь только начать, а дале цело идет все шибче. Покойницу императрицу жаль. Столько детей и все незавидные. Екатерина. Здесь дело не смешно, а серьезно. Коли ты думаешь, что с Пугачом уже покончено, так заблуждаешься. Вовсе неспроста эта девка в некоторых своих посланьях себя объявляет его сестрой. Огнь под золой еще тлеет. Я уж постигла этот народ и знаю своих любезных подданных. Прими во вниманье, что Пугачев имел сподвижников и сочувственников не только среди озверелой черни, но меж иных господ дворян. Алексей. А ведь и то сказать, государыня, в слоге этой особы было некое очевидное сходство с пугачевскими бумаженцами. Екатерина. Представь на мгновенье, что эта тварь окажется в пределах империи? Можешь ты голову положить, что не найдется для ней опоры? Кроме того, поимей в виду, что тут Радзивиллова интрига. Нечего ждать, что они смирятся, что Белая Русь к нам отошла. Шашни с султаном тоже недаром. Пока не ратификован мир, он мыслит, нельзя ли вернуть хоть часть, что им в Чесменской бухте потеряно. Что же касаемо Римской церкви, то связь ее с Польшей слишком ясна. С некоторых пор в Ватикане худо спят — снится все тот же сон: православие в Европу заглядывает. Скажи по совести, ты убежден в нейтралитете иных держав? Если и было им не с руки прямо выступить за Пугачева, то эта распутница — дело другое. Она жила там долгие годы, имеет связи, и ко всему для общего мнения глядится приятней, нежели бородатый мужик. Алексей Григорьевич, твоему геройству Россия обязана приходом на италийские берега. Можно ли рисковать обретенным? Нами сделан лишь первый шаг. Алексей. Какой, государыня, будет второй? Уж не прожект ли Григорья Потемкина? Екатерина. А если и так? Ты стар для него? Алексей. Далась ему греческая империя! Больно мало что можно выиграть, да недолго все проиграть. Екатерина. Слышу панинские слова. Вот не ждала, что рядом будете. Вижу, выветрились Орловы. Я чаяла, что в великих делах еще могу на вас опереться. Впрочем, всему на свете срок. Алексей. Всему, да только не нашей верности. Зачем призвали, ваше величество? Екатерина. В предвиденье всего того, что надлежит свершить, невозможно доле терпеть эту особу. Повелеваю схватить бродяжку и доставить ее сюда. Ты с дамами горазд управляться — сможешь и с девкой совладать. Алексей. Что ж, авось полегче будет, чем флот турецкий пустить ко дну. Екатерина. Надеюсь, граф. Но тут обойтись должно без пушечного грома. В совершенной благопристойности. Не привлекая вниманья держав. А ежели не обойтись без шума, то с богом! Потребуешь ее выдачи. Не повинуются — так и быть! Придет черед твоим канонирам. Алексей. Исполню, как надобно. Екатерина. Постерегись. Сказывают, она хороша. Многих уже погубила. Алексей. Не страшно. От этого яда средство есть. Екатерина. Какое же? Алексей. Нужно лишь вспомнить ту ночь. В Монплезире. Как ты проснулась. И в первый раз на меня взглянула. Вся еще розовая от сна.
А зря, мсье Д`Аратньян тоже был дворянином, а как мог загнуть. Конечно, мог и куртуазно разговаривать, но, в основном, что он, что его трое друзей общались как шайка разбойников. А один из них был даже графом )))
Цитата:
Сообщение от сэр Сергей
Даже представить себе невозможно, чтобы подобное пришло бы кому-то в голову...
Вау! Как же я люблю Фрейндлих!
Что можно сказать про этот фрагмент. Обратите внимание, дистанцию регулирует королева. Она даёт ему свою руку. То есть она позволяет приблизиться к себе.
Нужен другой фрагмент - короля и королевы. Или же фрагмент признанья кардинала и отказа королевы. Весьма изящно и предельно ясно объяснились.
Что касается мушкетёров. 1. Они дворяне, не аристократы. 2. В кругу военных свой этикет.
Последний раз редактировалось Подорожник; 22.06.2023 в 14:54.
Так он смиренно ждал за занавесочкой, когда ему будет дозволено поцеловать руку королеве. Аудиенции он, насколько я помню, не удостоился.
Неть... Конечно военные есть военные...
При Ютланде адмирал сэр Дэвид Битти, тоже в сердцах воскликнул: What the fuck is going on with these bloody ships?
Офицеры тоже бывают разные...
Не знаю загибал ли Рене Декарт, когда служил в армии и участвовал в Тридцатилетней войне...
Но... Воть, однажды его подразделение должно было останавливаться на ночлег.
Но деревню, к которой они вышли только что сожгли до тла. палаток у них не было, а погода была кошмарная, холодная, промозглая...
И Рене Декарт придумал, чтобы все влезли в печи (они же каменные и сгорели, кроме того хранили тепло), ну сам Декарт, понятно, забрался в печь.
И, воть там в печи, в полной темноте, в такой себе импровизированной "глухой камере" не слыша ни звука, не видя ни лучика света, Декарт предался философским размышлениям...
Заметим, Декарт не материл в сердцах погоду, командование, пославшее его сюда, врагов, что сожгли деревню, а думал о высоком...
И там, в этой печи Декарт сработал свою всемирно известную формулу - Cōgitō ergō sum - Я мыслю, следовательно я существую.
Re: Курилка. Часть 190
Линейный вид
