Там и другие хороши.
Умеют же люди красивые вещи делать. И себе - заработок, и нам - радость и украшение.
Хотя даже не узнавала, сколько такая красота стоит.
__________________
Эрнест Хемингуэй: - Писать на самом деле очень легко. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью.
1. Как решить, на ком стоит жениться?
- Нужно найти такую, кто любит то же самое, что и ты. Если, например, любишь спорт, то и ей должно нравиться, что ты любишь спорт, и она должна следить, чтобы под рукой были чипсы и во что макать* (Алан, 10 лет).
- На самом деле никто не знает, на ком он женится, пока не вырастет. Бог решает все это заранее, а мы только потом узнаем, с кем нас соединили (Кирстен, 10 лет).
2. В каком возрасте лучше жениться?
- Лучше всего в двадцать три, потому что к тому времени ты уже знаешь человека ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ (Камилла, 10 лет).
- Вообще ни в каком. Женятся только дураки! (Фредди, 6 лет)
3. Как узнать, женаты ли люди, которых впервые видишь?
- Угадывать нужно. Посмотреть, например, кричат ли они на детей (Деррик, 8 лет).
4. Что, по-твоему, общего у твоих мамы и папы?
- Они оба больше не хотят рожать детей (Лори, 8 лет).
5. Чем обычно занимаются на свиданиях?
-Свидания – это чтобы повеселиться, их устраивают, чтобы получше узнать друг друга, Вообще-то, если подольше послушать, то даже мальчишкам есть что сказать (Линетт, 8 лет).
- На первом свидании они просто врут друг другу, и обычно получается достаточно интересно, чтобы прийти на второе свидание (Мартин, 10 лет).
6. Что делать, если первое свидание прошло скучно?
- Я бы прибежал домой и притворился, что умер, А на другой день позвонил бы во все газеты, чтобы обо мне написали, где пишут про мертвых (Крейг, 9 лет).
7. Когда можно целовать девушку?
- Когда она богатая (Пэм, 7 лет).
- По закону, тебе должно быть восемнадцать лет, так что я не хочу с этим связываться* (Курт, 7 лет].
- Правило такое: если кого-то поцеловал, нужно жениться и рожать детей. Так положено (Говард, 8 лет).
8. Что лучше, жениться или жить одному?
- Девочке лучше жить одной, а мальчикам – жениться, Им ведь нужен кто-то, чтобы за ними прибирать (Анита, 9 лет)
9. Как изменился бы мир, если бы люди не женились ?
- Ну, все равно была бы куча детей, которые им бы все объяснили, правильно? (Келвин, 8 лет).
10. Что нужно, чтобы семейная жизнь была счастливой?
-Говорить жене, что она красавица, даже если она похожа на старый драндулет (Рики, 10 лет)
Из Одноклассников.
__________________
Эрнест Хемингуэй: - Писать на самом деле очень легко. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью.
Сумочки оригинальные люблю. ) И когда зонтики расписывают - получается очень красиво, себе зонтик не заказывала, всё собираюсь, собираюсь... выбрать картинку.
Цитата:
Сообщение от Эстас
На первом свидании они просто врут друг другу, и обычно получается достаточно интересно, чтобы прийти на второе свидание (Мартин, 10 лет).
Шли с Иркой по улице в Сохо. Видим - в витрине сумочка. Остановились посмотреть. Сумочка такая красноватая, рисунок - "собачий зуб", но текстура другая. Всмотрелись - рисунок выложен тончайшими пайетками, красными и светлыми, размером куда меньше спичечной головки. И цепочка темно-бронзового цвета, сдержанно поблескивает. И в сумочке - тайна.
Говорим с Иркой друг другу: "Да, это наверно 700 долларов, не меньше". Еще всмотрелись - еще больше сумочка начала нравиться. Я говорю: "Нет, Ирка, она на все 1200 потянет. Давай я зайду и посмотрю. В ней, точно, тайна". Зашла. Какой-то аюрведический красавец продавец любезен без подобострастия, но в глазах у него читается: "хрен ты на эту сумочку взойдешь". Делаю индифферентное (по Зощенко) лицо, подхожу ощупать сумочку. "Ручная работа?" - спрашиваю. Как будто в этом дело. "Ручная", - говорит.
А магазин такой - у нас этого пока не понимают, - полы дощатые, стены тоже не ах, потолок как бы в вечном ремонте, - все признаки дикой, нечеловеческой роскоши. Вытащила из сумочки ценник, все еще на что-то надеясь. Вдруг там - 500. Тогда возьму, и пусть смерть нас разлучит.
Авотхуй. 4450 долларов просили за эту сволочную сумочку. 4450! Как за подержанную машину.
Конечно, я могу вот прямо взять и заплатить эти четыре с полтиной. Могу. Где-то после полутора тысяч наступает притупление, вроде некроза кошелька. Вот триста баксов - это больно. Шестьсот - ужасно. Девятьсот - жаба душит до астмы. Полторы - это предел, это пальто от Макс Мары. А потом уже наступает скорбное бесчувствие. Две, три, - какая разница?
Да, я могу купить сумочку. Но к ней мне нужно еще будет два пальто (при том, что у меня их пять), три платья, две новых пары сапог и ну хотя бы три пары обуви, при том, что дома дюжина ненадёванных туфель, приобретенных в аналогичном припадке женственности. А к такому количеству обуви, с другой стороны, разве можно одну сумочку? - нет, минимум три сумочки потребует эта комбинация. И это только в этом сезоне. К следующему сезону дизайнеры, суки, еще что-нибудь придумают. Во что же мне это обойдется? А если принять во внимание, что те люди, на которых я могла бы надеяться произвести впечатление, либо подслеповаты, либо ничего не понимают в одежде и сумочках, либо вообще считают, что покупать надо только книжки, а остальное все никому не нужно, - если это учесть, то почему я должна разориться дотла и пойти по дорогам босая и с картонкой "помогите собрать на билет до Челябинска, украли все документы"?
Через окно витрины я глазами сказала Ирке, ждущей снаружи, что жизнь опять посмеялась над нами, обогнула нас и унеслась вперед шумящим потоком, смеясь и шелестя. Что наша юность погублена, что люди - звери, что не для меня придет весна, не для меня Дон разольется, что сердца наши разбиты навсегда и отчий дом - в дымящихся руинах. Сказала и вышла вон в ущелья Сохо с обугленными от горя глазами и незарастающей дырой в Х-хромосоме.
Шли с Иркой сгорбившись, поддерживая друг друга. Прохожие смотрели сочувственно и расступались.
Человек только воображает, что беспредельно властвует над вещами. Иногда самая невзрачная вещица вотрется в жизнь, закрутит ее и перевернет всю судьбу не в ту сторону, куда бы ей надлежало идти.
Олечка Розова три года была честной женой честного человека. Характер имела тихий, застенчивый, на глаза не лезла, мужа любила преданно, довольствовалась скромной жизнью.
Но вот как-то пошла она в Гостиный двор и, разглядывая витрину мануфактурного магазина, увидела крахмальный дамский воротник с продернутой в него желтой ленточкой.
Как женщина честная, она сначала подумала: "Еще что выдумали!" Затем зашла и купила.
Примерила дома перед зеркалом. Оказалось, что если желтую ленточку завязать не спереди, а сбоку, то получится нечто такое необъяснимое, что, однако, скорее хорошо, чем дурно.
Но воротничок потребовал новую кофточку. Из старых ни одна к нему не подходила.
Олечка мучилась всю ночь, а утром пошла в Гостиный двор и купила кофточку из хозяйственных денег.
Примерила все вместе. Было хорошо, но юбка портила весь стиль. Воротник ясно и определенно требовал круглую юбку с глубокими складками.
Свободных денег больше не было. Но не останавливаться же на полпути?
Олечка заложила серебро и браслетку.
На душе у нее было беспокойно и жутко, и, когда воротничок потребовал новых башмаков, она легла в постель и проплакала весь вечер.
На другой день она ходила без часов, но в тех башмаках, которые заказал воротничок.
Вечером, бледная и смущенная, она, заикаясь, говорила своей бабушке:
- Я забежала только на минутку. Муж очень болен. Ему доктор велел каждый день натираться коньяком, а это так дорого.
Бабушка была добрая, и на следующее же утро Олечка смогла купить себе шляпу, пояс и перчатки, подходящие к характеру воротничка.
Следующие дни были еще тяжелее.
Она бегала по всем родным и знакомым, лгала и выклянчивала деньги, а потом купила безобразный полосатый диван, от которого тошнило и ее, и честного мужа, и старую вороватую кухарку, но которого уже несколько дней настойчиво требовал воротничок.
Она стала вести странную жизнь. Не свою. Воротничковую жизнь. А воротник был какого-то неясного, путаного стиля, и Олечка, угождая ему, совсем сбилась с толку.
- Если ты английский и требуешь, чтоб я ела сою, то зачем же на тебе желтый бант? Зачем это распутство, которого я не могу понять, и которое толкает меня по наклонной плоскости?
Как существо слабое и бесхарактерное, она скоро опустила руки и поплыла по течению, которым ловко управлял подлый воротник.
Она обстригла волоса, стала курить и громко хохотала, если слышала какую-нибудь двусмысленность.
Где-то в глубине души еще теплилось в ней сознание всего ужаса ее положения, и иногда по ночам или даже днем, когда воротничок стирался. Она рыдала и молилась, но не находила выхода.
Раз даже она решилась открыть все мужу, но честный малый подумал, что она просто глупо пошутила, и, желая польстить, долго хохотал.
Так дело шло все хуже и хуже.
Вы спросите, почему не догадалась она просто-напросто вышвырнуть за окно крахмальную дрянь?
Она не могла. Это не странно. Все психиатры знают, что для нервных и слабосильных людей некоторые страдания, несмотря на всю мучительность их, становятся необходимыми. И не променяют они эту сладкую муку на здоровое спокойствие ни за что на свете.
Итак, Олечка слабела все больше и больше в этой борьбе, а воротник укреплялся и властвовал.
Однажды ее пригласили на вечер.
Прежде она нигде не бывала, но теперь воротник напялился на ее шею и поехал в гости. Там он вел себя развязно до неприличия и вертел ее головой направо и налево.
За ужином студент, Олечкин сосед, пожал ей под столом ногу.
Олечка вся вспыхнула от негодования, но воротник за нее ответил:
- Только-то?
Олечка со стыдом и ужасом слушала и думала: "Господи! Куда я попала?!"
После ужина студент вызвался проводить ее домой. Воротник поблагодарил и радостно согласился прежде, чем Олечка успела сообразить, в чем дело.
Едва сели на извозчика, как студент зашептал страстно:
- Моя дорогая!
А воротник пошло захихикал в ответ.
Тогда студент обнял Олечку и поцеловал прямо в губы. Усы у него были мокрые, и весь поцелуй дышал маринованной корюшкой, которую подавали за ужином.
Олечка чуть не заплакала от стыда и обиды, а воротник ухарски повернул ее голову и снова хихикнул:
- Только-то?
Потом студент с воротником поехали в ресторан слушать румынов. Пошли в кабинет.
- Да ведь здесь нет никакой музыки! - возмущалась Олечка.
Но студент с воротником не обращали на нее никакого внимания. Они пили ликер, говорили пошлости и целовались.
Вернулась Олечка домой уже утром. Двери ей открыл сам честный муж.
Он был бледен и держал в руках ломбардные квитанции, вытащенные из Олечкина стола.
- Где ты была? Я не спал всю ночь! Где ты была?
Вся душа у нее дрожала, но воротник ловко вел свою линию.
- Где была? Со студентом болталась!
Честный муж пошатнулся.
- Оля! Олечка! Что с тобой! Скажи, зачем ты закладывала вещи? Зачем занимала у Сатовых и у Яниных? Куда ты девала деньги?
- Деньги? Профукала!
И, заложив руки в карманы, она громко свистнула, чего прежде никогда не умела. Да и знала ли она это дурацкое слово - "профукала"? Она ли это сказала?
Честный муж бросил ее и перевелся в другой город.
Но что горше всего, так это то, что на другой же день после его отъезда воротник потерялся в стирке.
Кроткая Олечка служит в банке.
Она так скромна, что краснеет даже при слове "омнибус", потому что оно похоже на "обнимусь".
- А где воротник? - спросите вы.
- А я-то почем знаю, - отвечу я. - Он отдан был прачке, с нее и спрашивайте.
Re: Женский монастырь. Приход 2
Линейный вид
