Теперь допустим, что первый черновой вариант вы закончили. Поздравляю! Отличная работа! Выпейте бокал шампанского, закажите пиццу, делайте, что обычно делаете, когда есть что отметить. Если есть человек, который нетерпеливо ждет возможности прочитать ваш роман – скажем, супруг или супруга, человек, который работает с девяти до шести каждый божий день, чтобы платить по счетам, пока вы гоняетесь за мечтой, – самое время выложить товар на витрину , то есть если первый читатель или читатели пообещают не говорить с вами о книге, пока вы не будете готовы говорить с ними.
Это может показаться высокомерным, но на самом деле это не так. Вы сделали большую работу, и вам нужно время (для каждого писателя – свое) на отдых. Ум и воображение – две связанные вещи, но не одно и то же – должны восстановиться, по крайней мере по отношению к этой конкретной работе. Я бы советовал взять пару выходных – поехать на рыбалку, спуститься по речке на каяке, поскладывать мозаики, – а потом начать работать над чем‑нибудь другим. Предпочтительно чем‑нибудь более коротким, и чтобы это была полная смена направлений и темпа по сравнению с законченной работой. (Я написал несколько отличных новелл – в том числе «Мертвец» и «Способный ученик» – между черновыми вариантами длинных произведений вроде «Мертвой зоны» и «Темной половины».) Сколько времени дать книге вылежать – как тесту, чтобы взойти, – зависит только от вас, но я считаю, что это должно быть минимум шесть недель. Все это время рукопись надежно заперта в ящике стола, вылеживаясь и (следует надеяться) созревая. Вы часто мысленно извращаетесь к ней, и десятки раз вас одолевает искушение вынуть ее, пусть даже чтобы прочитать то или иное место, которое вспоминается как особенно удачное, которое хочется перечитать « порадоваться, какой же вы хороший писатель.
Не поддавайтесь соблазну. Если не устоять, вы наверняка решите, прочитав, что место не так хорошо, как казалось, а лучше его переписать тут же. А это плохо. Хуже может быть только одно: если вы решите, что отрывок даже лучше, чем вам помнилось, и почему не перечитать сразу всю книгу? Возобновить работу» Черт, самое время! Да я же просто Шекспир!
Но вы не Шекспир, и вы не готовы вернуться к старой работе, если, конечно, вы не настолько увлеклись новой работой (или своей повседневной жизнью), что почти забыли то вымышленное царство, что забирало у вас три часа каждое утро или день в течение трех, или пяти, или семи месяцев.
Когда же наступит тот самый вечер (который можно было бы заранее наметить в настольном календаре), выньте рукопись из ящика. Если она выглядит как археологическая находка, купленная на блошином рынке или на гаражной распродаже, причем даже не припомнить где, то вы готовы. Закройте дверь (скоро ее придется открыть в мир), возьмите карандаш и положите рядом блокнот. Теперь читайте рукопись.
Сделайте все за один присест, если возможно (конечно, это не выйдет, если в книге четыреста – пятьсот страниц). Делайте любые заметки, но основное внимание обратите на рутинную хозяйственную работу, как исправление опечаток и отмечание несоответствий. А их будет много; только Бог делает все правильно с первого раза, и только раздолбай позволит себе сказать: «А, ладно, на то есть редакторы».
Если вы никогда раньше этого не делали, то увидите, что чтение собственной книги после шестинедельной отсрочки – впечатление странное, часто даже пьянящее. Она ваша, вы узнаете ее как свою, Даже можете вспомнить музыку, звучавшую из колонок, когда вы писали то или это, и все равно вы будто читаете чужую работу, какого‑нибудь душевного близнеца, быть может. Так и должно быть, для этого и надо было выждать. Всегда проще убивать чужих любимых, чем своих.
После шестинедельного периода восстановления вы также сможете заметить все зияющие дыры сюжета и развития характеров. Я говорю о таких дырах, в которые трактор проедет. Просто удивительно, как некоторые вещи ускользают от внимания писателя, когда он занят ежедневной рутиной сочинительства. И запомните; когда находите эти большие дыры, нельзя расстраиваться или ругать себя. Лопухнуться случается даже лучшим из нас. Рассказывают про архитектора «Утюга» в Нью‑Йорке, будто он покончил жизнь самоубийством, когда сообразил перед самым разрезанием ленточки, что забыл в своем небоскребе устроить туалеты. Может, это и не правда, но не будем забывать: кто‑то ведь спроектировал «Титаник» и заявил о его непотопляемости.
При этом надо заметить что у сценариста иногда нет никаких шести недель, о которых говорит Кинг. Иногда и недели нет. Но это если вы заинтересовали студию своим проектом еще до того как начали писать сценарий
Если сценарий никто не ждет, то безусловно можно и нужно дать ему немного полежать, а потом уже начинать кроить и править.
__________________ Николай Петрович Радченко, боец спецназа, "красный скорпион". Помню, горжусь!
Неадекватные заносятся в список игнорирования, так что их постов я не вижу.
Последний раз редактировалось Граф Д; 12.03.2010 в 00:39.
Господа хорошие! Я вас умоляю! Хватит писать в сценариях про выражения глаз и лица! Хватит писать, что на лице появляется удивление, презрение и радость. Хватит пихать в глазах гнев, счастье и прочие эмоции! Тошно читать!
Хватит писать, что на лице появляется удивление, презрение и радость. Хватит пихать в глазах гнев, счастье и прочие эмоции! Тошно читать!
А че так? А я часто пишу, даже типа "замирает, в удивлении вскинув брови". Или Вы о другом?
__________________ Величайшие истины — самые простые. Великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем. (Л.Толстой)
Если очень нужно что-то сказать хорошее о просмотренном фильме, но сказать нечего, не отчаивайся, говори: "Смотрел на одном дыхании. Этот фильм заставляет задуматься!" ;)
Так по глазам и увидеть. Ночь, и негры в ночи. Глазами сверкают (в глазах страх).
Если на экране один глаза, то как прописать в сценарии, что обладателю этих глаз боязно...?
__________________ Вы никогда не вернёте 4 секунды, потраченные на прочтение этого бессмысленного предложения.
А че так? А я часто пишу, даже типа "замирает, в удивлении вскинув брови". Или Вы о другом?
Приведённый пример наманый. Но когда в скрине полно "на его лице написаны ужас... (презрение, разочарование...)", "в его глазах блестит радость"... И это разбросано по всему сценарию - все реакции на лице и в глазах. Других способов словно и нет.
Так по глазам и увидеть. Ночь, и негры в ночи. Глазами сверкают (в глазах страх).
Если на экране один глаза, то как прописать в сценарии, что обладателю этих глаз боязно...?
Зачем писать то, что не видно заведомо? Черное в черном?! Человеческие глаза могут сверкать белками, если есть свет фонаря, но при этом никаких чувств они выражать не могут по определению, даже при свете дня. А страх, как и все остальные эмоции, через действие только и можно показать. Что тут-то сложного-то? Например:
ИНТ. ТРЮМ НОЧЬ
Луч фонарика скользит по грязному полу, находит забившихся в угол, дрожащих НЕГРОВ с потными от духоты лицами.
Понянтно же, что им страшно. На мой скромный взгляд слов, определяющих состояние ГГ, вообще надо максимально избегать. Поставьте себя на место актера: ему предписано бояться, а почему не сказано - нет действия. И вообще, как можно избразить в глазах страх?
Re: Проблема сценариев на Сценарист.ру
А я часто пишу, даже типа "замирает, в удивлении вскинув брови". 
Или Вы о другом?
Линейный вид
