Лирика. Часть 2

[Граф Д]

Вчера я немного разошелся, да и ночь была уже. Поэтому сказал много, а главного не сказал.
А главное вот что. То что известно любому культурному человеку, но неизвестно почему-то вам.
В дискуссиях на "мировоззренческие" темы, о всяких там родинах, верах, Кураевах, сантехниках, форматах, канонах, гимне и прочем хламе нельзя переходить на личности. Это граница. И если человек ее переходит, то уже не нужно удивляться тому, что кто-то сделает соответствующий вывод и о нем, и об его отце. Потому что граница проходит не на отцах, а там где я сказал.
К тем, кто бросается на выручку охламону это тоже относится.

Я это знаю. И мой отец знал.
Представляю, как он бежит ко мне с розгой с криком - Вот я тебе задам, Митяй, ты чего ж делаешь, ему же больно, он тебе дурное слово сказал, но отцов то трогать нельзя...
Думаю, если бы такое произошло я бы вызвал психушку. Потому что буйный бред я не намерен терпеть ни от кого, включая собственного отца.

Это такие мужицкие представления о боли - "он же тебя только под ребра кулаком, а ты в него из пистолета целишь... Не по понятиям..." Нет мои дорогие, если человек морально разложился, перешел грань дозволенного в обществе, то вывод однозначен и о нем, и об его отце.
Я еще был очень любезен, потому что допускаю возможность, что отец то был нормальным человеком и стыдился бы великовозрастного болвана, свихнувшегося от пьянства и веры. От поисков "бога"... Насмотревшись на ищущих бога могу одно сказать - лучше бы водку искали. И вам хорошо, и приличным людям спокойнее.

Помнится, кто-то меня сравнил с тем лит. персонажем, что удивлялся "что за народ пошел - плюнешь в лицо, а тебе в морду норовят дать". Это сравнение было к месту, только применено ни к тому человеку. Потому что плевали именно в меня - за родину, за попов, за каких-то абстрактных ветеранов, за безымянную старую шлюху, лобзающую сынка на фотографии, а то, что я в ответ могу морально дать в морду за эти плевки вызывает всегда неподдельное удивление. Как же так? Нам же больно!
Конечно, больно.