[Сергофан]

Отрывок из 2 серии. Сцена в Кремле.

215. ИНТ.КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ КРЕМЛЯ – НЕПРЕРЫВНЫЙ
Святая святых. Центр советской власти.
Длинный зал, уставленный советскими флагами.
В центре комнаты расположен стол для совещаний. Мужчины на своих местах. Некоторые в советской военной форме. Другие в костюмах. А во главе стола МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ.
Глаза Легасова нервно дрогнули. Кто из этих людей знает?
Кто еще боится? Кто еще чувствует тошноту в желудке?
Ни один из них не выглядит обеспокоенным.
Кто-то прочищает горло, привлекая его внимание.
Это БОРИС ЩЕРБИНА, 67 лет, бочкообразный, пугающий лоб. «Человек-бык».
Щербина кивает в сторону кресла.
Легасов бросается в кресло, пытаясь унять дрожь в руках.
Пожалуйста. Пусть это скажет кто-нибудь другой. Не я. Кто угодно, только не я.
ГОРБАЧЕВ. Спасибо всем вступившим в эту комиссию. Начнем с брифинга заместителя
председателя Щербины, а затем обсудим дальнейшие шаги, если понадобится.
Если понадобится?
ЩЕРБИНА. Спасибо, генеральный секретарь. Рад сообщить, что ситуация в Чернобыле стабильная.
Что?
ЩЕРБИНА. Мы координируем с местными партийными чиновниками и руководством станции решение этого инцидента. Военные и гражданские патрули обеспечивают безопасность региона. Генерал-полковник Пикалов, командующий войсками химзащиты, был направлен на станцию.

Легасов смотрит на третью страницу. Перелистывает НА СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ, надеясь найти что-то, что сделает третью страницу нереальной. Но третья страница реальна.
ЩЕРБИНА. Что касается радиации, директор станции Брюханов сообщает «не более 3,6 рентген». Мне сказали, что это эквивалент рентгена грудной клетки.
(к комнате)
Так что если вы опоздали на обследование...

Мужчины хихикают. Легасов снова поднимает глаза, оглядывает
всех, отчаянно ищет кого-нибудь, кто бы встретился с ним взглядом, чтобы сказать: «Да, я знаю, я скажу это...»
ЩЕРБИНА. Что касается пожара, то он в значительной степени сдерживается. Пикалов и его люди достаточно скоро должны это выяснить.
ГОРБАЧЕВ. Иностранная пресса?
ЩЕРБИНА. (Гордо) Ничего не знает.
Щербина кивает через стол ШАРКОВУ, 63 года. Из всех советских мужчин... лысеющие седые мужчины с круглыми лицами и очками в черной оправе... Чарков, пожалуй, самый примерный из них. Как будто он был сделан на фабрике.
ЩЕРБИНА. Первый заместитель председателя КГБ Чарков уверяет, что мы успешно защитили интересы нашей безопасности.
ГОРБАЧЕВ. Отлично. Ну, кажется, все в порядке.—
Кто-нибудь, скажите это. Сейчас. Скажите.
ГОРБАЧЕВ. Что ж, если больше вопросов нет?
Легасов не открывает рта. Язык не работает.

ГОРБАЧЕВ. Заседание закрыто.
Горбачев поднимается. Все остальные встают--
ЛЕГАСОВ. Нет!
Все поворачиваются к нему. Он потрясен.
ГОРБАЧЕВ. Простите?
Легасов понимает, что сказал это. Он сказал «нет» Михаилу Горбачеву. И он в ужасе. Но--
ЛЕГАСОВ. Мы не можем прерваться.
Щербина устремляет на Легасова мрачный взгляд.
В этом человеке есть тревожная ярость.
ЩЕРБИНА. Это профессор Легасов из Курчатовского института. Профессор, если вас что-то беспокоит, не стесняйтесь обращаться ко мне. Но позже.

Легасов слегка кивает. Запуганный. Умирает внутри. Но:
ЛЕГАСОВ. Не могу.
Все снова уставились на него. Все встают. И он тоже встает. Потный, взволнованный, плохой костюм, кривые очки.
ЛЕГАСОВ. Извините. Мне так жаль, но—
(доклад)
Страница третья-раздел о жертвах
(читает)
"Пожарный получил ожог руки куском гладкого черного минерала, подобранного рядом со со зданием реактора». Гладкий черный минерал! Неужели никто не? Графит. Там графит на земле...