Александр Гоноровский о кино: «Нормальный человек творчеством заниматься не будет!»
Александр Гоноровский окончил ВГИК в 1994 году. Автор нескольких сценариев и рассказов.
Фильм «Первые на Луне» (режиссер Федорченко) по сценарию Гоноровского и Ямалева получил множество отечественных и международных наград. Гильдией кинокритиков и киноведов России сценарий «Первые на Луне» был признан лучшим сценарием 2005 года. Сценарий «Железная дорога» занял первое место на всероссийском сценарном конкурсе 2003 года. В этом году, запущены в производство еще два фильма по сценариям Гоноровского - «Слепое кино» и «Треск».
А.М. - Как инженер-металлург Александр Гоноровский стал писателем?
А.Г. – Он хорошо кушал, вовремя ложился спать и слушался маму.
А вообще-то - запись в дипломе – это только запись в дипломе. Написано там инженер-металлург или литературный работник.
Драматургом, да и писателем я тоже не стал пока. Стараюсь. И хочется, конечно. Иногда напишешь что-то и думаешь: «Вот я какой герой-писака!..», а иногда «Ё… Инженер-металлург…»
Все-таки я пока больше копирайтер, т.к. именно копирайтерством зарабатываю себе на жизнь.
Что буду писать, знал лет с десяти. Мой дед Петя был историком-краеведом в Тамбове.
- Шура, - говорил он моему отцу, предлагая прочитать свою новую статью, - все-таки, у меня есть перо…
Папа брал в руки статью и начинал исправлять стилистические ошибки.
Дед обижался.
Он был великим рассказчиком. Нашу историю рассказывал так, будто видел все сам.
И я, слушая его, тоже хотел писать. Рассказывал ему какие-то путаные сюжеты. А папе показывал свои стихи. За школу я написал целых два стихотворения. Одно про любовь, другое про камень. Закрыл тему любви и камней.
Во ВГИК поступил в 29 лет, когда уже совсем не мог смотреть на самолет, вокруг которого бродил пять лет в должности инженера-испытателя. Наверное, когда с десяти лет знаешь, что будешь писать, то можно и не торопиться. Но я уж что-то очень не торопился.
А.М. - Возможно, это некий внутренний ритм? Прослеживается ли эта неспешность в Ваших произведениях?
А.Г. – Ритм, как и стиль, скорее атрибут конкретной создаваемой вещи, нежели состояния автора. Но, конечно, наверняка, не скажешь. Да и состояние всегда проскальзывает в текст.
Мне нравится статика в сценарии… Паузы... Если паузы расставлены верно, то именно они создают ощущение течения жизни, дают возможность почувствовать что-то или подумать о своем – о важном.
Хотя и стремительность мне нравится. И драки интересно писать. Хорошую драку особенно в жанровом сценарии расписать весьма сложно.
А.М. - Вы предвосхитили вопрос о жанре action. Но всё же, хотелось ли поработать над сценарием боевика?
А.Г. – Недавно написал под заказ сценарий полнометражного кинокинокомикса «Треск». Вот там с драками все в порядке.
Мне были заданы пол и возраст главных героев. Определен жанр. Раньше полагал, что писать экшн гораздо проще, чем внежанровые вещи. Вот уж был не прав.
Редакторы курировали проект с самого начала. Писал страниц 5-6. Отсылал. Интересно -пишу дальше. Не интересно – правлю. Причем, очень долго писал сам не зная, что пишу, т.к. принципиально не составляю синопсисов и заявок. А уж чем закончится – не знал тем более. Так и самому интереснее. Мне кажется, что если самому не интересно, то и окружающим будет не интересно. Очень важно заинтересоваться, тем, что делаешь и не знать к чему идешь, или хотя бы какое-то время не знать, как к этому придти.
А.М. - А что ещё, по-вашему, трудно писать?
А.Г. – Трудно начинать. Иногда тяжело поймать стиль, первые детали. Так было, например, с «Железной дорогой». Написал начало и что-то не то. Спасибо, пришел компьютерный мастер и случайно постирал мне все, что было на харде. Пришлось писать заново. Вот тогда все получилось правильно.
Трудно, когда не понимаешь, что пишешь. Например, редактор выдвигает какие-то требования, а ты ничего за этим не видишь. Иногда на какое-то время перестаешь чувствовать текст. Но это все надо просто пережить. Или выкинуть текст.
А.М. - Легко ли быть героем? Ответьте за все свои персонажи.
А.Г. – Им не легко. Героям. Потому что каждый из них обладает чем-то таким, что все ценят, но не все имеют. Даже подлецы и предатели могут быть героями, если в них есть упорство отстаивать свои поступки. И тогда им на самом деле труднее всех.
А.М. - А какая же часть героических качеств присутствует в Вас?
А.Г. –Не очень большая… Ежели вообще присутствует… Вся штука в том, что чем четче идентифицируешь себя с героем, тем больше вероятность, что из героя ничего путного не выйдет.
А.М. - А как же Харламов? Его исполинская мощь, стремление быть полезным Родине – это всё откуда? (речь идёт о герое художественного фильма «Первые на Луне»)
А.Г. – Один журналист на встрече, посвященной фильму, сказал:
- Не обольщайтесь, авторы. Ваша работа очень слаба. В ней нет развития характеров.
Но в том то и дело, что характер его, устремления, желания, действия не меняются, в какие бы ситуации его не ставила жизнь. Это важный принцип построения эпического образа. Вспомните образы античных героев. Как у них развиваются характеры?
А мы не такие сильные. Ни я, ни мой соавтор подобными героическими качествами не обладаем.
А.М. - Знаю, что Вам совершенно бесполезно задавать провокационные вопросы о Ваших знакомых, коллегах. Но всё же... есть ли разочарование в ком-то?
А.Г. – Уверен, есть люди, которых и я разочаровал.
А.М. - Менее уклончивого ответа я и не ожидал. Или же Вам очень повезло с «ближним» кругом?
А.Г. – Да… Повезло… У меня замечательная семья - жена, сын, тетя, бабушка. Друзей немного, но они настоящие и всегда рядом.
Иногда запускаю своих друзей в сценарии. Даю персонажам их имена, придумываю им жизнь, совсем отличную от той, которой они живут. Один мой друг так всегда и спрашивает: «Ну… А где тут я?» Привык уже… Какие-то черты от него я дал и Паренцову в «Железной дороге» и бизнесмену в «Слепом кино» и даже Барабанщику Сону в «Книгах Хун-Тонга». Персонажи очень разные. А прототип один.
А.М. - От Вас просто веет любовью. Не той, с хвостом, а простой, даже немного грубой, отцовской что-ли, всепонимающей. Это видно во всём: в персонажах, в отношениях... Кажется, что это родилось вместе с Вами, ну или немного раньше
Это так?
А.Г. – Ой… Не знаю… В детстве я как-то стукнул одного мальчика так, что он две недели лежал дома. Тогда мне моя первая учительница Полина Васильевна сказала, что я очень злой. Тогда от меня ничем другим видимо не веяло.
Когда поступал во ВГИК мы заполняли кучу психологических тестов. По тестам вышло, что способности у меня весьма и весьма средние.
Меня всегда тяготило, что на всех тестах с детства я попадал в самую середину. А там в середине ничем не веет.
Вот у моего институтского друга Ромки Голева показатели по тестам были зашкаливающие. Очень талантливый был парень. И не только по тестам.
А.М. - А как, любовь, тестами померить?!
А.Г. – Тестами любовь, конечно, не померяешь. Но талант, наверное, часть любви. Наверное. А его вот как-то у нас мерили психологи. Хотя, может быть, они и любовь у кого-нибудь замеряли. Вообще мы много всякого разного делаем и думаем смешного. Странно, что удачные комедии получаются так редко.
А.М. - Александр, откуда в Вас страсть к сказкам, легендам?
А.Г. – Вспомнил смешной случай. Написали мы с моим бывшим соавтором короткометражку, где вначале как эпиграф была легенда придумана и стилизована под библейский текст. Под библейский текст - потому что народ, о котором шла речь в легенде, не имел своих оригинальных сказок и преданий.
Написали и отнесли одному маститому режиссеру. Новеллу он принял прохладно, а вот легенда его проняла.
- Вот, - говорит, - учитесь, ребята, как надо писать… Так только народ умеет… Нам такое не придумать…
Сказки-легенды в детстве не любил. Фантастику любил. Во время книжного бума бился за каждую книжку с дядьками в нашем книжном магазине. Джерома любил. Мне всегда мама читала «Трое в лодке…», когда болел.
А на самом деле основа - сказка. С нее, например, легко начинать учить человека писать, задавая каркас повествования. Сказка – везде проявляется. В любом хорошем произведении. Как неожиданный поступок, сюжетное построение, мысль, как маленькое чудо, как ощущение или нота, которая вдруг начинает звучать внутри текста. В жизни чудес больше. Ко многим мы привыкли или просто их не ощущаем. Вот и требуется людям сказка, чтобы заново почувствовать эти чудеса. Наверное так.
А.М. - Думаю, вполне законный вопрос. «Русский Чудесник» - сказка или же это что-то большее, для Вас?
А.Г. –С X века существовал такой жанр в персидской литературе ‘АДЖА’ИБ АД-ДУНЙА (Чудеса мира). Это короткие сообщения, описывающие то или иное чудесное, встретившееся на пути путешественника. Принцип «Русского чудесника» тот же, с одной оговоркой. Построение каждого рассказика – некое почти сюжетное описание, призванное не просто рассказать о чудесном, но создать образное ощущение нашей земли, на которой живем. Ну вот такая она. Взаправдашняя. И люди на ней такие. И рыбы… И любовь… И смерть… Вообще в любом литературном произведении есть одна или несколько целей, в которые и бьет рассказчик каждым эпизодом. И ничего лишнего в этом рассказе быть не должно.
«Русский чудесник» собирался долго. С 1994 года до 2006-й. Все вокруг вроде менялось, и я вроде менялся. А он – нет. Видимо, по крайней мере, в моем представлении, есть что-то, что вокруг да и во мне не меняется. И это радует. Это опора. (Полный вариант «Русского чудесника» недавно опубликован в альманахе «Свой круг».)
Сейчас я пишу иначе. И это тоже правильно. Интересно каждый раз начинать все сначала. С нуля. Использовать новые инструменты, новую стилистику, по иному мешать жанры… Это как дверь открывать, не зная, что за ней. И страшно по-детски и увлекательно. Можно ах-как-расдостно-офигеть-от-увиденного, а можно и подзатыльников наполучать.
А.М. - Александр, кино и жизнь, как тесно переплетаются? Возникают ли образы из кино в жизни?
А.Г. – Жизнь и все, что придумываешь, переплетаются и еще как.
Случается странное. Да. Основной образ сценария «Железная дорога», например, увидел во сне. На самом деле, когда занимался только копирайтерством, часто снились фильмы. Полнометражные такие были сны.
А «Книги Хун-Тонга» вообще появились неожиданно из разрозненных поначалу цитат, которые просто так выкладывал в живом журнале.
А.М. - Вот давайте допустим, что проснулся Александр Гоноровский утром. И что-то стало не так... Вроде бы как прежде, а не так... Было ли что-то подобное при просмотре фильма снятого по Вашему сценарию, или же при перечитывании одного из сценариев?
А.Г. – Это, наверное, два разных вопроса
Рефлексия мне присуща не только по утрам. А еще бывает - ляпну чего-нибудь, и потом долго боюсь, что меня не так поняли. Перебираю в голове все смыслы – все эти коннотациигосподибожемой.
Что касается фильма, то пару ночей, после просмотра «Первых на Луне» спать не мог. Не буду объяснять почему. Автор сценария так же отвечает за конечный результат, как и режиссер (если, разумеется, у него была возможность поработать с ним над фильмом).
Сценарии тоже каждый раз норовят выглядеть по иному. Бывает, что два раза прочитанный один и тот же не правленый текст не выглядит одинаково. Наверное, все зависит от состояния, в котором находишься. А иногда ведь фиг знает, где находишься. И не сообразишь.
А.М. - Наверное, это нужно отнести к творческим мукам!
А что более всего мучительно, для творческого человека?
А.Г. –Можно и туда отнести. Но это, мне думается, не творческие муки. Особых творческих мук у творческого человека на самом деле нет. Есть обычные, как у каждого. Просто творческий человек, может преподнести их наиболее эффектно, прилюдно порвать душу в лоскуты или своими фантазиями довести себя до полного истощения. Творчество же в таких случаях выступает в качестве мощнейшего релаксанта. Это лекарство для не очень нормальных. Нормальный человек, умный и здравомыслящий заниматься творчеством не будет.
Наверное, есть какие-то приоритеты «творческой мучительности». Для меня очень важно участвовать в процессе создания фильма.
Печально, когда режиссер перестает работать со сценаристом, лишь получив сценарий в руки. Можно записывать соответствующие условия в договор с продюсером, но все равно частенько все может пойти наперекосяк. А качество фильма от этого может существенно пострадать. Причем, очень важно, что моя реализация как автора на 95 процентов состоялась в момент написания сценария, и во время работы над фильмом задача сценариста не заставить режиссера строго следовать во всем написанному, а помочь ему раскрыться наиболее полно, выработать свое вИдение прочитанного и наиболее успешно его воплотить. Простая вещь вроде. Но доказать ее практически невозможно, если режиссер изначально не готов к сотрудничеству. Вот это мучительность так мучительность.
А.М. - Ещё такой нескромный вопрос. Хотелось ли подражать кому-нибудь?
А.Г. – Где-то в ЖЖ рассказывал эту историю.
Поступление во ВГИК.
Первый тур пройден. (первый тур, это когда высылаешь свои работы и ждешь приглашения на экзамены) Из примерно 400 абитуриентов на второй тур прошли 50-60 претендентов на 10 мест.
Сдаю документы с одним парнишкой. После решили пойти попить пиво. Сидим недалеко около метро Ботанический сад на каком-то забетонированном люке. Пьем.
- А ты о чем пишешь? - это я спросил. Не утерпел.
До этого из пишущей братии знал только деда и своего друга.
Он на меня внимательно посмотрел. Серьезно.
- Ты Кафку читал?
- Читал…
- Вот я примерно так пишу…
Ох… Ёёёё… Трусанул я тогда сильно. Думаю: «Куда я вообще попер со своими сочиняйками?»
Парень не прошел первый экзамен. Получил двойку на рассказе.
В общем писать как кто-то - это не правильно. Второго Кафку (хотя я сомневаюсь сейчас конечно же, что паренек так писал) девать некуда. Одного вполне хватит на всех.
В самом лучшем случае можно стать самим собой. Это сложнее всего. И с точки зрения педагога раскрыть ученика – дать ему возможность найти свою дорогу, если она есть, конечно же. Я учился у замечательных вгиковских преподавателей Агишева Одельши Александровича и Туляковой Веры Владимировны. У меня были отличные друзья, у которых я тоже учился. И вспоминаю об этом с благодарностью. Брать надо у всех и все что можно. И сейчас стараюсь слушать и анализировать любые мнения о своих работах, любую критику – это единственный инструмент роста. Никогда не понимал тех, кто обижается на разбор работы.
А.М. - К одной из последних запущенных в производство картин («Слепое кино»), Вы вместе с группой выбирали режиссёра. На чём основывался выбор?
А.Г. – Режиссер «Слепого кино» был выбран с подачи кинокритика Зары Абдуллаевой. У нее очень легкая рука. Она сразу назвала фамилию Алины Рудницкой, как только я ей позвонил. Потом Зара просмотрела и проанализировала еще ряд других режиссерских работ. Большое ей спасибо.
Зная только имя и фамилию (до подачи сценария на господдержку оставались считанные дни), нашел Алину через Интернет. Она питерский режиссер-документалист. Очень советую посмотреть ее фильм «Гражданское состояние». (именно после просмотра этого фильма группой был сделан окончательный выбор).
«Слепое кино» - ее игровой дебют. Продолжая разговор о режиссерах, скажу, она высказала четкие замечания по сценарию. И претензии у нее были весьма профессиональны. Поначалу я даже не знал, как эти претензии снять. Но в итоге все придумалось и сценарий действительно стал лучше. От такой работы получаешь настоящую радость.
А.М. - А о чём Ваши фильмы, снятые и не совсем? Наверное самый глупый и повторяющийся вопрос.
А.Г. –Если говорить просто о сюжетном замысле, то…
«Первые на Луне» (Сценарий написан в соавторстве с Рамилем Ямалеевым) - Почти документальная история о том, как в 1938 году мы летали на Луну. Сценарий 1994 года. Фильм вышел на экраны в 2005 году.
«Железная дорога» - О том, как двое друзей, украли паровоз, набрали ворованного угля и поехали продавать его в деревни по давно заброшенной железнодорожной ветке. Фильм, видимо, выйдет на экраны этой осенью.
«Треск» - о том, как две шестнадцатилетние подружки стали обладательницами машинки, издающей треск. Этот треск дает силы для исполнения желаний. А придумали ее в начале XX века Выготский и Циолковский, которые до сих пор живы и продолжают биться за машинку. Фильм, видимо, выйдет на экраны в следующем году.
«Слепое кино» (опубликован в журнале «Искусство кино» № 12 2005 год) - история про то, как слепые парень и девушка пошли в ЗАГС. Парень крадет камеру и снимает их путь. По пути им встречаются люди, которые рассказывают о своей любви. Весь фильм как бы немонтированная кассета из этой камеры. Видимо, выйдет на экраны в следующем году.
«Книги Хун-Тонга» (первая часть романа опубликована в журнале «Искусство кино» № 12 (2006 год) и №1-2 (2007 год)) - Вторую часть еще не дописал. Вся вещь построена как цитаты из несуществующих книг несуществующего города. Тут сюжет пересказать труднее. В нем максимально возможная для меня полифония и по сюжетным линиям и по жанрам. О любви. О памяти… О конечном пункте развития цивилизации. О попытке разобраться в самых простых вещах. О счастье, которое таится в мельчайших проявлениях жизни. И о том, что нам его все равно мало. Наверное – это сказка, где почти нет волшебства… (Несколько иллюстраций к «Книгам Хун-Тонга» нарисовал Вячеслав (Че) Ерошенко. Обязательно обратите на них внимание.)
А.М. - Спасибо Вам за беседу. Надеюсь в ближайшее время увидеть в прессе сообщения о съёмках ещё нескольких картин по Вашим сценариям.
P.S. Ну и, традиционно, приглашаю в наш городок, он очень богат на сказки!
А.Г. – Спасибо за пожелания и приглашение.
Источник.
Обсуждение.