[адекватор]

Я был хороший журналист
Надо мной было огромное небо. Начальника надо мной не было. Я был молодой, худой, шустрый и выносливый. Бегал в начале 1990ых в поисках материала в кроссовках, которые родной брат привез из-за рубежа. Мы с ним рано остались сиротами и помогали друг другу как могли.
Бегал так, что кроссовки дымились от трения с асфальтом, землей и травой.
Я никак не мог попасть в областную газету и стать сразу старшим корреспондентом. Потому что для этого надо было окончить журфак университета, а я окончил ГПТУ по специальности слесарь по ремонту строительных машин и механизмов, но шесть лет отработал каменщиком, в том числе два года на великой стройке в Сибири. После журфака надо было поработать в районке или заводской многотиражке, и там же можно было застрять на всю жизнь. Я попал сразу от сохи в областную газету. Потому что там продолжали писать про передовые комсомольские бригады, вставшие на трудовую вахту в честь очередной годовщины октября. И по другому писать не умели. Я умел работать по другому, и в 26 лет стал гуру. Изучать мои статьи приезжали студенты журфака МГУ. А местные старшие коллеги – кто любил меня, кто удивлялся, кто презрительно за спиной называл сантехником. Впрочем,, это непересекающиеся линии.
Практически никогда редактор не давал мне заданий, кроме посещения обязательных пресс-конференций, ибо у меня был карт-бланш, я шёл за ледокол, а уже за мной и рядом со мной тянулись другие. Так начиналась новая русская журналистика.
Это было страшное время – теперь я это понимаю. Начало девяностых. Когда на пресс-конференции областного УВД начальник отдела по борьбе с оргпреступностью всерьез докладывал начальнику УВД. Сколько бойцов он сможет выставить на стрелке с вооруженной братвой, если таковая случится. Рушились советские колоссы, и очень многих придавило обломками.
Я знал всё об этом времени. Потому что бывал на всех пресс-конференциях во всех без исключения органах, бывал в селах, лесхозах, бывал за комбинатах, заводах и фабриках, в тюрьмах и больницах, школах и вузах. Говорил с бомжами и мэрами, звёздами и доярками, бандитами и генералами, зеками и врачами, священниками и сектантами. В социуме не оставалось ни одного белого пятна, я протоптал своими кроссовками всё. Это сейчас говорят, что важно быть узким специалистом даже в журналистике. Например, заниматься только экономикой. Может быть. Но тогда я закрывал собой всё. Экономику, политику, криминальную хронику, социальные статьи, рекламу – «джинсу», чтиво в виде мистики, юмора и рассказиков. Интернета не было, перепечатка считалась дурным тоном, и все приходилось писать самому. Я строил дом, подрабатывал по своей старой специальности каменщиком. Тогда не было гастеров, и профессия была престижной и почетной. Я падал от усталости, но вставал и снова бежал.
Пока не порвались кроссовки.
Потом были другие газеты и другие задачи. Но там я уже не бегал.
Я был хороший журналист.