по поводу драматургии в ситуации немец/русский и враг/не враг.
недавно пересмотрел чудесный фильм "лакомб люсьен" луи маля. в свое время великого режиссера за этот фильм и якобы оплевывание французского народа и движения сопротивления во франции предали чистейшей воды остракизму. человек на 10 лет уехал в америку снимать кино. во франции ему просто не давали это делать.
сюжеты "русский и немец во время войны начинают понимать друг друга" "американец и немец во время войны начинают понимать друг друга" и т.п. - расхожие. и снято во всем мире и в россии на эту тему уже немало. другое дело что в россии - не очень удачно на мой взгляд. например "полумгла". эта тема еще ждет своих авторов. мне самому она очень интересна. хотя бы потому что спросите кого угодно: ты ненавидишь нынешних немцев за ту войну? больше половины нынешних русских скажут - нет. немцев - нет. фашистов - да. несмотря на нашу генетическую память.
я лично слышал от солдат-ветеранов ВОВ (от своего покойного деда в частности) слова уважения по отношению к солдату-немцу: "да вояки были что надо" "если бы вместе с ними были на одной стороне то всем был бы крандец" "в обороне немцы были асы" и так далее. американцев дед например за солдат вовсе не считал - а он с ними повстречался в конце войны.
но не надо тут всем нам взрослым профессиональным людям путать и подменять достаточно общие понятия "солдат" и "фанатик-нацист", "солдат" и "фанатик-коммунист". и с той и с другой стороны воевали люди. и они были разные. и практически все они были донельзя озлоблены. война была увы кровавой и беспощадной.
это общее место.
а нацизм - это человеконенавистническая и противная Создателю теория и практика. и для того чтобы пытаться хоть в малейшей мере ее оправдывать и защищать нужно быть либо клиническим идиотом либо прожженым циником.
а в заключение хочу привести одно из своих любимых - пронзительное стихотворение талантливого советского поэта Семена Гудзенко.
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут,- поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв - и умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Ракеты просит небосвод
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв - и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь
чужую.
1942