Сэр Сергей, не сердитесь!
В бездонном небе полная луна
Тревожной тайной призрачно сияла.
Он уходил, он знал, что никогда
Его не примут здесь, его чужим считают.
На что ж еще надеяться он мог,
Когда в деревню выходил из леса?
Он был не человек и был не волк -
Среди живых ему, увы, не место.
О, люди, неужели виноват
В том, что не в силах справиться с собою,
Что в полнолунье так неистов взгляд,
Наполненный неутоленной жаждой крови?
Чужой! Чужой... Хлестало, словно бич,
По сердцу это ранящее слово.
За что, того он не сумел постичь,
Оно ему в вину вменялось снова.
За то, что не умел для них беречь
Ни сил своих, ни странных чар, ни жизни?
За то, что первым поднял он свой меч,
Когда беда над их селом нависла?
И он, чужой, беду от них отвел,
И улыбался, истекая кровью...
Но кто-то крикнул в полночь: "Он же волк!
Ему не место здесь, пускай уходит!"
Вот так и стал чужим он для людей,
В лицо и в спину сыпались проклятья,
Лишь в синем море девичьих очей
Он вдруг нашел на миг нечаянное счастье.
Он, уходя, печальный бросил взгляд
На тех, кому он так хотел был братом.
В бездонном небе полная луна
Тревожной тайной призрачно сияла...
|