И, приклонившись, горячо дохнул из-под усов в лицо Нержину:
-- Если бы мне, Глеба, сказали сейчас: вот летит такой самолёт, на ем
бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит под лестницей, и семью
твою перекроет, и ещё мильён людей, но с вами -- Отца Усатого и всё
заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по
лагерях, по колхозах, по лесхозах? -- Спиридон напрягся, подпирая крутыми
плечами уже словно падающую на него лестницу, и вместе с ней крышу, и всю
Москву. -- Я, Глеба, поверишь? нет больше терпежу! терпежу -- не осталось! я
бы сказал, -- он вывернул голову к самолёту: -- А ну! ну! кидай! рушь!!