Re: Интервью
Цитата:
|
Re: Интервью
Цитата:
|
Re: Интервью
Цитата:
|
Re: Интервью
Цитата:
Цитата:
|
Re: Интервью
Цитата:
Цитата:
Цитата:
|
Re: Интервью
Цитата:
Так у Вас все там в порядке? |
Re: Интервью
Джон Смит, устное предупреждение за флуд и непонимание метафор.
|
Re: Интервью
Цитата:
|
Re: Интервью
Эффект отсутствия
Квентин Тарантино в интервью "РГ" рассказал о своем новом фильме "Джанго освобожденный", который выйдет на российские экраны в январе. |
Re: Интервью
Раб кино ("Итоги")
Квентин Тарантино: «Люди хотят, чтобы я врал во имя политкорректности. А я не хочу врать. Если кому-то это не по нутру, пусть смотрят другие фильмы» |
Re: Интервью
Лучшие монологи Квентина Тарантино
Чтобы разобраться в его мотивации снимать фильмы, полные насилия, цитат и забытых музыкальных шедевров прошлого, Look At Me собрал самые яркие монологи режиссера из различных источников и для наглядности снабдил их видеоиллюстрациями. Полностью |
Re: Интервью
Интервью с директором Фонда кино С.Толстиковым.
http://www.vedomosti.ru/library/news...#ixzz2Iiqv1rXB |
Зам. ген. продюсера ТНТ - каждому из вас.
"Мы говорим : у вас точно должен быть дома сценарий, который вы никому не показываете, потому что он не попадает в формат ни одного из каналов. Так вот именно он нам и нужен".
Остальной текст интервью: http://www.cinemotionlab.com/intervy...tkryvaet_temu/ |
Re: Интервью
Кастинг решает все
Глава «Амедиа» о том, какие западные сериалы приживаются у нас и что за подвиги совершают директора по кастингу В Москве 14 марта впервые вручили профессиональный приз в области телевизионного кино, учрежденный Ассоциацией продюсеров кино и телевидения. Сами организаторы подают его как «первую премию, основанную на оценке успешности телефильмов и телесериалов различного жанра с позиции бизнеса». «Пятница» поговорила с председателем правления ассоциации и членом жюри премии, президентом компании «Амедиа» Александром Акоповым. — У бизнеса иные способы оценки успешности фильма, чем у зрителя? — В любом деле есть то, что видно только участникам процесса. Никого из зрителей не интересуют трудности, с которыми мы сталкивались во время работы. А нас как раз это и интересует. Наша премия — это двойная оценка: мы принимаем в расчет и зрительский успех, и сложности во время создания фильма. Поэтому для меня три самые главные номинации — это режиссер по монтажу, продюсер по кастингу и ассистент режиссера. Например, в проекте «Глухарь» кастинг-директор совершил подвиг. — В чем он заключался? — Кастинг — это когда персонажа, прописанного в сценарии, сначала нужно вообразить как живого. Потом надо найти актера, для чего необходим свежий взгляд. Как Тихонова вообразить в другой роли после Штирлица? Или Анастасию Заворотнюк после «Моей прекрасной няни»? Опытный специалист по кастингу смотрит на актера как в первый раз. Затем: подобрал актера, но должен сложиться ансамбль. Если у вас по сценарию два капитана или два лейтенанта, то один должен быть толстый, другой худой, один брюнет, другой блондин, иначе зритель не различит. И наконец, у каждого из выбранных артистов есть расписание, в него нужно как-то вклиниться, все это организовать. И затем вогнать всю эту сложную конструкцию в рамки бюджета. Задача небанальная, и в «Глухаре» она была решена особенно хорошо. Или возьмем ассистента по реквизиту на «Анне Герман», который отлично сработал. — А здесь в чем сложность? — В советской эпохе. XIX век делать нетрудно, никто не помнит, как это было. Сложнее с воссозданием советского быта, тут любая ошибка бросается в глаза не только специалисту, но и зрителю. А задача в том, чтобы зритель сказал: «Вот такой же точно приемник стоял у моей бабушки». — Откуда вообще взялась нынешняя страсть к воссозданию советского прошлого? — Страна все время находится в попытке обозначить свою идентичность, отделить свое от чужого. Нужно определиться в отношении к советскому прошлому, чтобы появилось несоветское будущее. Думаю, эти попытки прекратятся еще не скоро. — Политика диктует вам повестку дня? — Я бы не сказал. Кем бы ни были Жуков или Фурцева, в центре все равно будет история любви. И главный вопрос, который зрители задают себе в связи с этими героями, это не то, хорошо ли они воевали или руководили, а то, понятны они, близки или нет. Можно ли к ним нормально относиться. И тут выясняется, что даже Брежнев был ничего. — На нашем ТВ очень много адаптированных иностранных сериалов. Почему? — Есть идеи, которые хорошо ложатся на нашу почву, а есть большое количество интересных с профессиональной точки зрения сериалов, которые у нас не приживутся. — Например? — «Игра престолов». Великий сериал о политике, об истории. Но он сделан для тех, кто любит компьютерные путешествия по всяким волшебным королевствам, у нас это пока широким спросом не пользуется. Или «Ньюсрум» — сериал о том, как делаются новости. Там очень много того, что понятно только американцам. Но в целом поле для экспериментов широкое, когда смотришь на процесс, видишь тренды, на основе которых можно сделать что-то и для своей аудитории. — А что у нас лучше идет? — В оригинальном варианте — почти ничего. Поэтому копировать все равно нельзя, и даже адаптация не является гарантией похожести на оригинал. На выходе получается целиком русское кино, как «Обратная сторона Луны» например. — Раньше к сериалам было снобистское отношение. А теперь над сериалами работают большие режиссеры. Что изменилось? — Моя теория проста: сериалы в силу больших объемов гораздо сложнее, чем кино, поэтому за них не брались, их боялись. Роман ведь сложнее написать, чем рассказ. И поскольку это поведение надо было как-то оправдать, называли сериалы попсой. — Вам мешает то, что сериалы не смотрят, а скачивают? — Пока нет. Во-первых, когда человек хочет отдохнуть, комбинация «диван плюс большой экран» для него предпочтительнее, чем «стул плюс компьютер». Во-вторых, телевидение свежеет, и там у вас появляется больше шансов попасть на премьеру, чем если вы копаетесь в интернет-каталогах. Статистика показывает, что аудитория телевидения не падает, а растет. «Я перестал смотреть телевизор» — не более чем модные разговоры в очень узком кругу. Беседовала Мария Божович Источник |
Re: Интервью
Интервью с Зосей Родкевич, одной из режиссёров документального фильма "Зима, уходи!": http://imka-tv.de/index.php/2011-05-...03-17-18-40-57
|
Re: Интервью
|
Re: Интервью
Юрий Арабов: «Мы будем так же сидеть на рутрекере, и эту песню не задушишь, как бы ни хотели»
Сценарист «Фауста» и «Орды», недавний лауреат «Ники» рассказал СЕРГЕЮ ДЕШИНУ о том, как важны для русского кино торренты, что будет после Путина и почему у нас ничего не выйдет — Почему вы решили высказаться о наболевшем именно на «Нике»? — Я не сегодня это решил, эти вещи я говорю с 2008 года, когда была затеяна очередная реформа кинематографа. Я об этом говорил везде где можно, говорил нескольким вице-премьерам, говорил правительству России, когда я получал премию за фильм «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, говорил в каждом интервью. Просто телевидение — это такой страшный усилитель звука. Но анекдотичность ситуации состоит в том, что я ничего, собственно, не сказал. Лишь те вещи, которые возвращали всю церемонию «Ники» в контекст кино: что радоваться нечему, что кино нерентабельно, при таком подходе оно, конечно же, будет закрыто, и прочее, и прочее. Такие вещи я говорил, потому что сама церемония сильно отошла от каких-либо кинематографических реалий. Это и праздник-то сомнительный, а я, например, не хочу участвовать в празднике, где загримированные дети объясняются в любви бабушкам и поют куплеты: «я еще маленький, но буду любить ее по-большому». Мне противно находиться в этом контексте. Фактически нас всех поместили в шоу телеканала, который я не смотрю и смотреть не собираюсь, и в конце концов заставили быть его участниками. Я на это не подряжался. Вот я и вернул все в настоящий контекст. Это было рассмотрено как очень смелый шаг, но, повторяю, никакой смелости в этом нет. Значительно больше смелости требовалось, когда все то же самое я говорил Суркову, или Дворковичу, или Жукову. — Какой вы видите выход в ситуации кинообразования? В Москве сейчас открылось много новых киношкол, та же Московская школа нового кино Дмитрия Мамулии и т.д. — Чем больше киношкол, тем лучше. Но их количество не изменит ситуацию. Можно открыть 100 киношкол или иметь всего одну, но с тем же самым результатом. Однако пусть таким образом хотя бы создается конкуренция, преподаватели должны тоже дергаться. Я приветствую все новые киношколы, но никакого нового или старого кино нет, это все тоже такие манки для масс-медийных лохов. А что есть? Есть две линии в кино. Первая — создание параллельной реальности. Сто лет назад изобретение кинематографа было абсолютно революционным шагом. Создали новое искусство, которое подчинило себе во многом XX век. Сейчас кино стоит на пороге не просто господства, а сверхгосподства. Это создание новой, параллельной реальности, которая будет тяготеть к интерактивности, сценаристы и режиссеры будут играть роль богов в прямом смысле, манипулировать в границах дозволенной морали всеми нашими чувствами. Для этого требуются абсолютно новая технология и громадные деньги, которые у нас не предвидятся. Мы в этом процессе не участвуем. Это, конечно, роль правофлангового Голливуда, и я даю лет десять, от силы пятнадцать на то, чтобы эта новая реальность возникла. Я не берусь судить о возможных катастрофических последствиях создания этой новой реальности, 3D, 5D и т.д. Это будет абсолютно новое существование человека, счастливым его это не сделает, но кино еще больше будет служить наркотическим средством, чем сейчас. — Вы практически пересказываете сюжет нового полукомпьютерного фильма Ари Фольмана «Конгресс», в котором актриса Робин Райт получает предложение от компании Paramount Studios, желающей отсканировать актрису для использования ее образа в своих новых картинах. Они будут вечно использовать ее образ в молодости, тогда как она сама в реальности больше не будет иметь право сниматься. — Это все очень близко к реальности. Надо сказать, что некоторые чиновники понимают это, тот же Сурков летом мне говорил, что они будут вкладывать миллиарды в спецэффекты. Но я не понимаю, где они их возьмут, если у нас по плану сочинская Олимпиада, чемпионат мира по футболу. — В России такое фантастическое кино не предвидится? — В ближайшее время — нет. Зато у нас предвидится более интересная вещь. Второй путь. Ситуация, когда интернет, сетевизор, может быть, какие-то еще не известные нам сегодня компании организуют прокат картин в сети, чтобы деньги возвращались не только сетевизору, но и авторам. Как только это будет сделано — перед нами будут абсолютно безграничные возможности в картинке 3х4 или, шире, в 16х17 сделать свой плоский, изящный, духовный или бездуховный фильм. Это то, что, в принципе, я думаю, есть самый благоприятный путь для российского кино. Мы добиваемся того, что приходим к любителям кино, которые сейчас не ходят в кино, а сидят на рутрекере. Не могу оценить, сколько их, может, вы оцените? — Ну, авторское кино (какого-нибудь условного Белы Тарра) качает десять, может быть, двадцать тысяч человек. Русское кино — больше. — Ну да, Бела Тарр — это тяжелая артиллерия. — Вы сами скачиваете с рутрекера? — Конечно. Я считаю, что рутрекер — это сейчас главный распространитель кинопродукции, и ценность его в том, что он обращен именно к любителям кино, а не к тем, кто ходит в кино, только чтобы провести время. Для тех, кто любит проводить время в кино, и будет создана та новая, параллельная реальность Голливуда. Мы — любители кино — будем очень тяжело к ней подтягиваться. Мы будем так же сидеть на рутрекере, и эту линию «кино для любителей кино», безусловно, в России ничем не задавить, эту песню не задушишь, как бы ни хотели. А если все же задушат, то я тогда в ближайшие годы не вижу никаких перспектив для существования авторского кино, единственной сильной стороны нашего кино, о которой действительно можно что-то сказать. А с пиратами не надо бороться, их, наоборот, надо привлекать к маркетингу проката, среди них много любителей кино и культурных людей. Ни о чем другом говорить не приходится. Жанр у нас не получается. За последние двадцать лет в этом можно было убедиться окончательно, несмотря на «Кандагары». — То есть у жанрового кино нет перспектив в русском кино? — Жанровое кино — это опять же технологии. В «Фаусте» у Сокурова в окончательном монтаже была сцена, где бес забирается по церковной ограде на дерево, а монахини колами пытаются его согнать, я посмотрел эту сцену и говорю: Саша, все отлично. А он мне: ты знаешь, я уберу эту сцену. Ты просто не видел, как она выглядит на большом экране, там не хватает технологий… Кино — очень дорогая игрушка, ее может себе позволить в полной мере, наверное, только страна, делающая 25% мирового ВВП. Наша задача — это картинка 4х3, 16х19, истории про людей, истории, которые выражают наш мир и которые не претендуют на успех «Титаника». Это все, что мы можем сделать. — Наше государство, в отличие от Голливуда, больше не рассматривает кино как язык власти, как это было в советском кино 20-х, для этого есть Первый канал и Олимпиада? — Мне кажется, говорить сегодня, что в Америке кино — это язык власти, будет слишком большим преувеличением. В США существует много патриотических картин, в том числе лживых, как «Операция “Арго”». В этой картине не говорится о главном — что главная операция по освобождению заложников была полностью провалена, благодаря чему демократы надолго покинули Белый дом. Об этом ни слова. Это лживая картина. — До сих пор не видел этот фильм... — Я все это смотрю, потому что нужно перед студентами давать оценку. Существуют такие вполне профессиональные картины и вполне по сути лживые. Но там существует и другое кино, они могут себе позволить такую картину, как «Жизнь Пи», которая, как ни крути, ни в каком мире к власти не имеет никакого отношения. Это фильм, где уже технология — вполне себе самостоятельное средство, и не только коммерческое, где сюжет очень глубокий. О человеке, который из двух историй — я или зло, фантастическое или доброе — предпочтет всегда фантастическое. Это картина о сознании, на самом деле. Очень глубокая, после которой Энг Ли в моих глазах реабилитировался. Мне очень понравилась «Анна Каренина» Джо Райта. Уникальная картина, революционная. — И разруганная критикой и Дмитрием Быковым... — Тем хуже для критики. Эта картина, конечно, должна была быть сделана в России. А критики существуют в основном вне контекста искусства, в контексте международных фестивалей, которые всего искусства не выражают, как и коммерческое кино. «Анна Каренина» — это абсолютно традиционная история, рассказанная постмодернистским языком, этим она фантастична. Там есть такие прорывные вещи в киноязыке, которые может увидеть только профессионал, а критики у нас в основном совсем не профессиональные, они даже не понимают, о чем я сейчас говорю. Но там видно главное, что меня подкупило: что Стоппард по-прежнему с России сдувает пылинки, видно, с каким уважением этот человек относится к русской культуре, которую мы потеряли. — Вернемся к нашей киноиндустрии, которой мы не обрели. Какой вы тут видите выход? Предлагают отменить налоги на инвестиции в кино, но это уже было в 90-х и только породило дикую волну откатов. — Предлагается другое: чтобы бизнесмены, вкладывающие в кино, освобождались от налогов. Нам денег дают очень мало, но, в принципе, нам больше и не требуется от государства, которое озабочено Олимпиадой и тотальным воровством на этом. Даже грешно требовать. Но если бы такое было, то пришли бы частные деньги к тем небольшим государственным. В 90-е годы было что-то похожее, и там есть как позитивные, так и негативные моменты. Да, воровали, откатывали, но тогда построили Центр имени Мейерхольда и еще несколько зданий. С другой стороны, у меня есть знакомый режиссер, который говорит, что та система требовала 97% отката. Не знаю, изменилась ли с тех пор ментальность нашего бизнеса, но я бы попробовал. Я, честно говоря, не вижу больше никаких реальных рычагов для того, чтобы как-то смягчить катастрофическую для кино нехватку средств. Как я уже говорил, средства напрямую уходят в спецэффекты и в монтаж аттракционов. — Но Абрамович играет в «Челси», Прохоров в «Нью-Джерси», кино больших олигархов что-то не привлекает. — Потому что это люди утилитарные, и все, кстати, из Ленинского комсомола. Это были дети людей, которые уже в советское время были довольно растленными. Я этих людей знаю, у них определенная ментальность, кроме того, им интересно, чтобы деньги не только не терялись, но как-то и прибавлялись. Если у нас будет вариант, что деньги хотя бы не будут теряться... — Но для этого нужна новая система кинотеатров, в том числе ориентированных специально на русское кино. — Да, но что я подразумеваю под этой системой? Само собой, новое оснащение кинотеатров, но главное — это возрождение системы киноклубов, когда кинотеатры становятся очагами культуры, когда вокруг них собирается специфическая аудитория, которая готова не просто на два часа оторваться от интернета, но встретиться с тем же Сокуровым или Звягинцевым. Новая система кинотеатров — это дело пяти-десяти лет. А освобождение бизнеса от налогов — на это требуется несколько секунд. |
Re: Интервью
Юрий Арабов: «Мы будем так же сидеть на рутрекере, и эту песню не задушишь, как бы ни хотели»
Продолжение — Я вас хотел спросить по поводу «Фауста». Путин действительно помог с картиной? — Эти вопросы надо задавать Сокурову, я на их встречах не был. Я не знаю, о чем там говорилось, но, насколько знаю, Путин все же помог. Объема этой помощи не знаю. — Вы не считаете, что шаг, который сделал Сокуров, сродни договору Фауста? — Из-за контакта с Путиным? Путин — не Мефистофель, даже Сталин не был им. Мефистофель — значительно большая фигура, чем любой руководитель наших земных государств. Говорить, что Путин — это Мефистофель, смешно. «Вражду твою пусть тот рассудит, кто слышит пролитую кровь». Может, лучше делать фильм двадцать лет, но я знаю одно — за двадцать лет не сделаешь хорошего фильма и за пять лет не сделаешь, не будет этого. Кино — это здесь и сейчас. Здесь и сейчас молодого человека. А чтобы судить — сами сделайте что-то. Сравнение это некорректное, как ни относись к Путину. — Либеральная риторика? — Знаете, это не либеральная риторика. Это идеология, которая никуда не ушла и которая определяется в наших различных тусовках. Как любая идеология, она видит только одним глазом и только на 50—60%. А другой глаз — закрыт. Неужели вы думаете, что, если у нас в стране резко поменяется государственный строй, для кино настанут лучшие времена? Нет, деньги вообще исчезнут. Я не согласен со многим, что происходит, считаю, что Путин сейчас совершает ряд серьезных ошибок, которые в будущем не таят ничего хорошего. Но я, как человек поживший, знаю, что будет дальше, я вам могу сказать, что будет, когда Путин уйдет. — Писатель Пелевин в таких случаях пишет, что одни дураки сменят других. — Хуже. Вы думаете, там одни дураки? Там умные люди, которые, впрочем, собравшись вместе, делают странное дело. Так будет следующее — через три-четыре года будут говорить: «Как при Путине-то было хорошо! Да, мы воровали, но мы пересели с “Жигулей” на “Форды”, а кто-то на “Мицубиси”». Вот что будет. Не слушайте ни либералов, ни патриотов. Никого не слушайте, это все люди идеологии, которые весь мир подтягивают под свои схемы. Бог ни там, ни там, он нигде. Дух Божий дышит где хочет. Жизнь — это, собственно говоря, постоянное напряжение, постоянная охота, стяжание этого святого духа, этого творчества, которое окрыляет нас и позволяет делать что-то стоящее. А если Путин помог «Фаусту» — то это плюс Путину, если не помог, то это его минус. Это все, что я могу сказать. — У вас много проектов, которые так и не были реализованы? — У меня в основном только проекты, которые не получились. Почему они не получились, можно долго гадать. Уверяю вас, что тут не только косность продюсеров, но и мои собственные ошибки, ошибки режиссеров, продюсеров. Все русское кино заточено на то, чтобы фильм не получился. Система отстроена так, что фильм не должен получиться. И когда фильм получается вопреки всему — это чудо. Такое бывает, когда внутри картины дух Божий начинается. Так было на «Юрьеве дне», на съемках последней сцены, когда охрипший голос героини Раппопорт начинает петь канон церковный. Там ударил мороз, и пошел пар. Так получилась потрясающая метафора всего фильма, когда эти отдельные облачка от нашего дыхания сливаются вдруг в большое облако. Фильм во многом об этом. Вот вам дух Божий сказал, а Кира снял это. И слава Богу. Я знаю, что фильм ругают, но я знаю цену словам этих людей. Я знаю цену мнению тех, кто поносил «Зеркало» Тарковского, кто кричал, что это сумасшедший человек, который распространяет свое сумасшествие на всех остальных. В «Искусстве кино» было опубликовано обсуждение ведущих режиссеров. Позорное обсуждение — при том что при публикации все эти мнения были смягчены, но почти всех их уже нет в живых, а картина Тарковского только что вышла на Blue-Ray, и ее качают на торрентах. Вы думаете, почему у Тарковского был рак? Думаете, он цену себе не знал? Я был немножко с ним знаком, он знал себе цену и ценил себя очень высоко. — Вернемся к «Нике». Как вы относитесь к тому, что у нас в стране два киносоюза, две кинопремии? — Две кинопремии — это нормально, хотя бы потому что в той же Америке тоже две крупные кинопремии. Иногда они выступают синхронно, иногда contra. У нас «Ника» либеральная, а «Орел» консервативный. Будут еще премии — хорошо. Потому что те люди, которые гробят свое здоровье на личностное кино, а потом про них говорят, что они заключили сделку с дьяволом, — этих людей хоть как-то надо поддерживать морально. Раньше эти премии были хотя бы платными, ты получал как номинант и как победитель. Не бог весть какие деньги, но тогда пять тысяч долларов на «Нике» были все же деньгами. Сейчас — все по нулям, только на добром слове. — Почему вы не отказались от награды? — Не отказался и не откажусь. У меня есть приятель во Владимирской области, строитель, такой народный тип, у него есть фраза «я не подписывался». Вот и я не подписывался на то, что не возьму премию от Михалкова, от Гусмана и т.д. Я подписался только на одно: никогда сознательно не делать барахла. Если я когда-нибудь сделаю барахло, то тогда меня можно будет забрасывать камнями. Другое дело, что больше мне никто и ничего не даст, но тем лучше. Кино с каждым годом все труднее делать, крайне сложно, Саша (Сокуров. — Ред.) вообще уже отчаялся искать деньги в России, больше даже не предпринимает попыток. Так что в скором времени никакие премии не будут нужны. У нас нет прибыльных картин, одна-две, как исключение. Кино у нас убыточное, в связи с чем оно обречено. Поэтому мы уходим снимать на фотоаппараты в интернет. А люди побойчее просто едут за рубеж, пытать счастья в тяжелой ситуации на чужбине. У нас в стране нет продюсеров. У нас есть директора картин, которые частично кладут бюджет фильма к себе в карман. Это то же самое, что было при советской власти, но тогда, если директор картины брал себе рубль, его сажали. Был строгий контроль, несколько фильтров, несколько этапов. Сейчас такого контроля нет, и это всех устраивает. Никто не думает о прибыли, она невозможна хотя бы при той системе проката, что сейчас существует. «Орда» стоила восемь миллионов, а собрала три. Но и это большая сумма, «Орда» проиграла из русских фильмов только этому фильму по Минаеву. Однако все всех устраивает, распил бюджета, окупать ничего не надо. При этой хозяйственной системе это все не нужно. У нас же такой капитализм вербального характера. Он означает, что капитализм прав даже тогда, когда он не прав. И социализм у нас тоже был вербальным. Жизнь шла в одну сторону, социализм в другую. Так же и сейчас, все вербально, все в разные стороны идет. Поэтому никому и не нужно об этом думать. Какая там окупаемость? Продюсер берет от трети до половины бюджета, о какой рентабельности тут может речь идти? Кино — это часть экономики, а у нас вся экономика такая. — Как вы относитесь к американскому ТВ, где сейчас кто только не снимает: Ван Сент, Финчер, Скорсезе, Хейнс и другие? — Положительно. В американском кино новый этап развития. Телевизионное кино сегодня в лучших проявлениях делается как художественное кино. Оно уже лишено дешевой самодеятельности, оно уже серьезно как по сценарию, так и по реализации. — В России возможен такой путь? Сигарев задумал сериал, ваша ученица Марина Потапова тоже… — Нет и еще раз нет. Это невозможно. Я не знаю, что там Марина Потапова предпримет, дай Бог удачи. Но это шаг не случайный, поскольку уже «Шапито-шоу» местами весьма напоминал ситком. При всех достоинствах. Так что вполне возможно, что у них получится какой-нибудь ситком, так как они сами подошли к этой эстетике. Но в общем у нас ничего не получится. На телевидении еще больше рутины, чем в большом кино. Там еще больше денег, а чем больше денег, тем больше рутины. Деньги закабаляют, они отнюдь не раскрепощают и никакой свободы не дают. Телевизионные продюсеры — это самые несвободные люди, которых я видел. — Что нас ждет дальше? — Что нас ждет дальше? Если и дальше будет оставаться такая стабильность — значит, будет все то же самое, но хуже. Загнивание. Если будет слом режима — появится надежда, но денег не будет совсем. Это будут вторые 90-е. Тут ваш вопрос упирается в другую, более сложную проблему: а выживет ли Россия как культурно самостоятельная единица? К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос. Все слишком далеко зашло, все слишком за последние сто лет разрушено. Все пилят бабки на этом тотальном разрушении страны. Культура разрушена, причем это видно уже на бытовом уровне. Люди, выпущенные из стерильной, вегетарианской атмосферы советской власти, оказались абсолютно не готовыми к деньгам. К пониманию того, что деньги не есть все. Лично я рассчитываю на чудо. Это самая последняя надежда, потому что логически все очень грустно. Значительно более грустно, чем церемония «Ники». Единственное — молодежь осталась прежней, такой же, как и в мое время. А это значит, что среди молодежи очень много хороших людей. Я вижу их в институте — людей, которые не имеют отношения к кинематографическим родственным связям. Я вижу их в церковных школах — хотя церковь не спасет нас и «духовная скрепа» тоже носит церковно-административный характер. Есть какая-то призрачная надежда на молодое поколение. Кино — это искусство молодых. Вот на молодых я рассчитываю. С государством я никаких надежд не связываю. |
Re: Интервью
|
Re: Интервью
Интервью с Федором Бондарчуком (видео):
|
Re: Интервью
Правила жизни Петра Тодоровского.
http://esquire.ru/wil/todorovsky?fb_...ref_map=%5B%5D |
Re: Интервью
Цитата:
|
Re: Интервью
Александр Акопов в передаче "Телехранитель" на "Эхо Москвы" - о старте нового телеканала Amedia Premium (русский НВО), о "Лаборатории идей" и проч.
|
Re: Интервью
«Легенда № 17». Сценарист – о создании фильма
http://www.championat.com/hockey/art...nii-filma.html |
Re: Интервью
"ТРЕТЬЯК ЗАПРЕТИЛ УПОТРЕБЛЯТЬ В ФИЛЬМЕ СВОЮ ФАМИЛИЮ"
И правильно сделал. Вот этой фразой можно исчерпывающе охарактеризовать качество сего сценария. |
Re: Интервью
|
Re: Интервью
"Два часа с утра – пробежка и всякие нагрузки – турник, отжимания. Потренировались – пять часов пишем. Затем ещё полтора часа тренировки и ещё пять – писать. Такой был режим".
Во как надо писать сценарии! :) |
Re: Интервью
Альфред Хичкок - Из блондинок получаются лучшие жертвы.
О кино и собственных фобиях - http://esquire.ru/wil/alfred-hitchcock |
Re: Статьи, переводы, ссылки, etc
Георгий Гаврилов: «Нужна готовность не снимать в 2500-й раз о ментах»
Георгий Гаврилов – режиссер и продюсер, уже много лет работающий по обе стороны Атлантики. В конце 80-х он снял независимый фильм «Исповедь. Хроники отчуждения», получивший полтора десятка наград на мировых фестивалях. В 90-х снимал рекламу и клипы для российских исполнителей, а начале 2000-х - кино с Jay Z, 50 Cent и другими столпами американского хип-хопа. Сейчас у него в запуске сразу восемь кино и телепроектов, над которыми он работает и как режиссер, и как продюсер. Мы поговорили с Георгием о разнице кинопроизводства в России и США, о дефиците сценаристов и о том, какой должна быть профессиональная подготовка киноактеров. http://trubnikova.com/georgiy-gavril...-raz-o-mentah/ |
Re: Интервью
Сергей Сельянов: «Идея денег — очень существенная, а у нас она превратилась просто в бабло»
Самый известный российский продюсер об особенностях нашей публики, о месте кино в культуре и о национальных мифах |
Re: Интервью
Юрий Арабов — о сценарии фильма «Чайковский», своевременности байопиков и кризисе отечественного кино
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/555599#ixzz2cdAV4BsK |
Re: Интервью
Коротенькое интервью с Винсом Гиллиганом, создателем сериала "Во все тяжкие". К счастью обошлось без спойлеров к финалу сезона, хотя журналистка и пыталась выведать концовку.
Если кому интересно еще послушать про Breaking bad, то на рутрекере есть раздача тв-шоу "Комната сценаристов". В нее приглашают сценаристов популярных сериалов. В первом, и пока единственном переведенном на русский язык эпизоде, появляются как раз сценаристы сериала "Во все тяжкие". И Брайан Крэнстон в довесок. |
Re: Интервью
Интервью с Игорем Ковалевым - «Наша анимация всегда была немного инфантильной»
Увы, истинно так. http://www.cinemotionlab.com/novosti...o_infantilnoy/ |
Re: Интервью
Илья Бачурин: «ГЛАВПИТЧИНГ - проект «долгоиграющий»
На прошлой неделе состоялась презентация Всероссийского конкурса киносценариев ГЛАВПИТЧИНГ, на которой организаторы подробно рассказали о новом проекте. Один из организаторов — руководитель компании ГЛАВКИНО Илья Бачурин на пресс-конференции и в беседе с нашим корреспондентом подробно рассказал об условиях конкурса, сроках, его идеях и задачах. |
Re: Интервью
Вложений: 1
Номинация «Экспериментальнаое кино» появилась не так давно в программе международного фестиваля «Послание к человеку». Учитывая постоянные споры по поводу подобных жанров, возникающие на этом сайте, я решил взять небольшое интервью у председателя жюри программы экспериментальных фильмов Марата Гельмана – сына знаменитого драматурга.
Вложение 8507 - Марат, так что же такое экспериментальное кино, и где проходит граница между экспериментом в обычном коротком метре и собственно экспериментальным кино? С помощью того набора фильмов, который нам дали на суд, я сам пытался разобраться, что такое экспериментальное кино. Не уверен, что кто-то такие вещи знает точно. К тому же , понятие это достаточно широкое. Во-первых, мы здесь имеем продукт творчества молодых людей, которые любят экспериментировать, но не могут еще конкурировать на равных с мастерами. Во-вторых, это всевозможные проекты с неизвестным результатом. Какой-то эксперимент с формой или структурой сюжета. В обычном коротком метре сценарий пишется для того, чтобы получить определенный результат. А здесь, наоборот. Ставится эксперимент, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. В-третьих, это фильмы, в которых автор пытается уйти от жанра. В рамках кино сделать не кино. Такие проекты можно назвать видеоартом или архитектурой, только двигающейся. В то же время были фильмы, которые могли бы считаться нормальными. Но, вероятно, по причине небольшой длительности их посчитали экспериментальными. Много фильмов в стиле басни. И что мне не очень нравится, в них присутствовало какое-то нравоучение или послание. - Вас это отпугивает? Мне кажется, что в коротких фильмах это смотрится несколько искусственно. Даже если месседж в фильме есть, лучше чтобы он был деконструирован. В фильме победителе такой месседж есть, но в конце авторы его сами нивелировали. Мне больше нравятся фильмы, настаивающие на «некиношной» позиции. Например, один английский художник сделал фильм больше похожий на караоке. То есть это вообще не понятно что. Но очень интересно. Все это, конечно, субъективные ощущения. Не исключаю, что если бы в жюри появился еще один человек, то результаты голосования по победителям были бы совершенно другими. - А критерии оценки экспериментальных проектов у вас были? С критериями все сложно. Для начала мы отсекли «настоящие» фильмы. То есть те картины, которые сильно похожи на классический КМ. Мы искали формальные вещи, формальные открытия. -То есть, как говорил поэт, форма это тоже содержание? Да, формула Маклюэна. Месседж важнее содержания. Особенно в экспериментальном кино. Здесь интересно не «что», и, по большому счету, даже не «как», а «зачем». Сначала я боялся, что на фестивале будет видеоарт. Но это не было видеоартом. Скорее кино, хоть и очень странное. - Возможно ли сделать экспериментальное кино на базе классической истории, написанной по учебнику Сида Филда? Думаю, что возможно. И такие фильмы в программе фестиваля были. Их совершенно спокойно можно было перенести в основную программу короткометражного кино. И только наличие определенных нестандартных выразительных средств позволяло называть их экспериментальными. - Иногда говорят, что экспериментальным кино занимаются те, кто не может делать нормальное. Поначалу некоторые члены жюри так и думали. Да и фильмы такие в программе были. Мы их сразу отсеивали. Но есть высказывания другого типа. Люди, которые занимаются индустрией кино, все время делают так, чтобы фильм понравился кому-то. Они устают от рамок. Им хочется высказаться самим, не заботясь, что по этому поводу скажет зритель. - По вашим наблюдениям, эксперимент в фильмах идет от сценариста или от режиссера? Мне кажется, что в нашем конкурсе тотально режиссер и сценарист – это одно лицо. В искусстве художник и автор сценария, и режиссер, и актер. Он все делает сам. В экспериментальном кино то же самое. - В нашей стране спрос на обычный короткометражный фильм, скажем прямо, не велик. С экспериментальным кино дело обстоит еще хуже? Я считаю, что экспериментальному кино нужны кураторы, как в изобразительном искусстве. Люди, которые будут формировать такие вот программки. Потому что никто не пойдет специально, чтобы посмотреть 3-минутный фильм. Такие кураторы должны стать лицом кинотеатров. К примеру, перед каким-нибудь блокбастером в одном кинотеатре можно показывать анимацию, в другом экспериментальное кино или обычный короткий метр. У зрителя появится выбор. - Вы видели, какое грустное зрелище представляют зрительные залы на фестивальных показах? Откуда появятся ценители короткометражного фильма? Мне кажется, что в Санкт-Петербурге организаторы допустили маркетологическую ошибку. Потому что я работал в жюри на многих фестивалях такого рода, и там ситуация со зрителями была совершенно другая. Возможно, сказалось то, что шла реклама фестиваля, но не рекламировались сами фильмы. А это, как мне кажется, неправильно. Человек ведь не идет просто в кино, он идет на какие-то конкретные фильмы. Может быть, стоило сформировать программу месяца на два раньше и продвигать сами фильмы под эгидой фестиваля. Я считаю, что собрать аудиторию не самое сложное. Труднее сформировать сильную программу фестиваля. И с этим в Санкт-Петербурге успешно справляются. Программа фестиваля замечательная. А вот привлечь зрителя пока не получается. Возможно, для этих целей в оргкомитете рядом с уважаемым Алексеем Учителем должен быть еще один человек, отвечающий за продвижение фестиваля к зрителю. -------------------------------------------------------------------- Вероятно, необходимо от себя сказать пару слов о самих фильмах, представленных в номинации «экспериментальное кино». Победителем был назван фильм «Иксленд» француза Михай Греку. Перед нашими глазами возникают окутанные туманом арктические пейзажи. Горы, спускающиеся к океану ледники. На вершинах гор сквозь пелену вдруг проступают силуэты заброшенного парка аттракционов. Безжизненные конструкции американских горок и еще каких-то странных сооружений. Откуда они взялись в этих диких местах? Куда подевались люди. Мы не успеваем найти ответ на этот вопрос, как из глубины океана возникает огромное цунами кроваво красного цвета. И сносит весь парк аттракционов к чертям собачим. Смотрится все эффектно, ничего не скажешь. Как-то Евгений Евтушенко очень точно выразился по поводу «Горящих жирафов» Сальвадора Дали. «Я не знаю, почему они горели, но они горели здорово». Про фильм-победитель можно сказать то же самое. Определенные ощущения он вызывает. При социализме его назвали бы формотворчеством со всеми вытекающими. К этому же направлению я бы причислил и фильм «Исчерпывающий эксперимент в Париже»(реж. Ян Шапотель). Камера показывает одну из городских улочек. В кадре появляется магический куб, в гранях которого мы видим ту же улицу, но в другие времена года, с другими городскими сценками. Короче, абстракция. Что касается фильмов близких к классике… Например, в картине «Граждане против лип» использованы записи телефонных звонков, поступившие в редакцию одной из газет. Один и тот же чудак звонит в редакцию, представляясь разными именами, и пытается создать впечатление, что жители района категорически возражают против запланированной посадки на их улицах лип. Он пытается придумать новую аргументацию, но в конце каждый раз срывается на однотипную узнаваемую брань, тем самым себя разоблачая. Это единственный экспериментальный фильм, который вызвал в зале смех. А к экспериментальным его причислили, вероятно, из за того, что вместо видеоряда шел абстрактный набор фотографий улиц, деревьев и т.д. Ну а самым эротическим был фильм «Без названия», где панорамы по каким-то странным холмообразным пейзажам заканчиваются тем, что камера отъезжает, и мы понимаем, что перед нами толстая голая тетка, а холмы – это складки ее кожи. |
Re: Интервью
Интервью Фёдора Бондарчука в Собчак живьём:
http://tvrain.ru/articles/fedor_bond...dyrova-354106/ |
Re: Интервью
очень забавно ФБ рассказывает о том как Земфира спела в "Сталинграде"
http://piter.tv/event/Bondarchuk_Lit...om=overlay_top |
Re: Интервью
Андрей Кончаловский в программе "Разбор полета" на Радио ЭХО Москвы:
http://echo.msk.ru/programs/razbor_p.../#element-text |
Re: Интервью
Кент Джонс:"в американском кино назревает качественный взрыв".:http://m.golos-ameriki.ru/a/1768704.html
|
Re: Интервью
«Спасибо Путину за «Сталинград»
Федор Бондарчук — о механизме финансирования фильма «Сталинград» и о том, как ему помогли на старте проекта Читайте далее: http://izvestia.ru/news/559639#ixzz2j15WStDs |
| Текущее время: 18:53. Часовой пояс GMT +3. |
©2006 - 2009, screenwriter.ru