Одна из самых распространенных ошибок европейских лидеров, пытающихся объяснить враждебный настрой президента Трампа по отношению к традиционным союзникам Америки или готовность его администрации взорвать международный порядок, заключается в предположении о том, что такое происходит впервые в истории. Это утверждение далеко от истины.
«Я считаю, что все иностранцы пытаются оказывать на нас давление, и наша задача суметь оказать давление первыми», — заявлял Джон Конналли, министер финансов США в 1971 году, предприняв успешную попытку убедить президента Ричарда Никсона, что пришло время наказать Европу, отключив Бреттон-Вудскую систему.

Трамп, безусловно, согласился бы с тем, что «если речь идет о требованиях стабильной международной системы и желательности сохранения свободы действий для национальной политики», США разумно «выбрали последнее». Спустя 7 лет на решение Никсона сослался Пол Волкер, в то время глава ФРС Нью-Йорка. Будущий председатель ФРС США заявил, что «контролируемая дезинтеграция в мировой экономике… была целью 1980-х годов».

Что отличает ситуацию сегодня от той, с которой Европа столкнулась в 1970-е годы? Развал европейского политического центра. В 1970-е годы финансовая атака Америки на Германию, Францию и Великобританию была встречена объединенным европейским истеблишментом.

Напротив, сегодняшние защитники европейского статуса-кво должны отбиваться на двух фронтах: против посягательств Трампа в США и против Маттео Сальвини и Луиджи ди Майо в Европе, восходящих звезд итальянской политики.

Американские тарифы на импорт стали и алюминия, которые якобы предназначались для Китая, стали последним сигналом для Европы, в котором риторика администрации Трампа «Америка прежде всего» должна быть воспринята всерьез. Затем последовал вывод США из иранской ядерной сделки, что дало возможность Трампу насладиться бессилием Европы, и особенно канцлера Германии Ангелы Меркель.

Вынужденная настаивать на том, что Германия, самая густонаселенная страна ЕС и его крупнейшая экономика, поддержит сделку с Ираном, Меркель сразу же оскорбилась, когда из Ирана ушли немецкие компании, одна за другой. Все они не желали идти против финансовой мощи США или лишиться снижения налогов, которые Трамп предоставил почти 5 тыс. немецким компаниям, общий баланс которых составлял $600 млрд. И пока не прошел шок от ситуации с иранской сделкой, США поставили под угрозу импортный тариф в 25% на автомобили, который экономил бы не менее $5 млрд ежегодно от доходов немецких экспортеров.

Масштаб трудностей Германии можно понять, только установив причинно-следственную связь с событиями в Италии.

Также как Трамп считает своей целью перевернуть глобальную систему, в которой Германия получала преимущества в течение десятилетий, Сальвини и Ди Майо считают распад евро долгожданным развитием и благом для своей антииммиграционной кампании. Чуть более 3 лет назад, когда я вел переговоры от имени Греции с правительством Германии о прекращении сочетания нежизнеспособных кредитов и чрезмерно суровых мер экономии, которые все еще сокрушают мою страну, я предупредил собеседников на встрече министров финансов еврозоны: «Если вы настаиваете на политике, которая обрекает целые группы населения на постоянную стагнацию и унижение, вам скоро придется иметь дело не с европейскими левыми силами, как мы, а с антиевропейскими ксенофобами, которые считают своим призванием повлиять на распад ЕС».

Именно это сейчас и происходит. Запретив столь необходимые реформы ЕС, правительства Меркель гарантировали распад Европы. Теперь СМИ Германии ссылаются на итальянского экономиста, которого министр финансов назвал итальянским Варуфакисом. За этим прозвищем скрывается фундаментальное различие: я хотел видеть устойчивую Грецию в еврозоне и столкнулся с лидерами Германии, выступающими в пользу реструктуризации долга, которая делала бы это возможным. Уничтожив европейское правительство летом 2015 года, Германия посеяла семена нынешнего горького урожая: большинство в парламенте Италии, которое мечтает выйти из евро.
Связь между двумя политическими головными болями Германии имеет под собой экономическую основу. Трамп хорошо понимает: Германия и еврозона зависят от его милости на фоне растущей зависимости от чистого экспорта в США и остальной мир. И эта зависимость неумолимо росла в результате политики жесткой экономии, которая впервые была применена в Греции, а затем в Италии и других странах.

Чтобы увидеть эту связь, вспомните «бюджетный договор», направленный на то, чтобы устранить структурные бюджетные дефициты, на которых настаивала Германия, как условие согласия на проведение бэйл-аута кредитов для правительств и банков. Затем обратите внимание на то, что этот паневропейский шаг жесткой экономии был реализован на фоне огромных избыточных сбережений.

Наконец, отметим, что избыточные сбережения и сбалансированные государственные бюджеты обязательно подразумевают большие профициты торговли и, следовательно, растущую зависимость Германии и Европы от массового экспорта в США и Азию. Иными словами, та же некомпетентная политика, которая породила ксенофобское, антиевропейское итальянское правительство, укрепила власть Трампа над Меркель.

Неспособность Европы привести свой собственный дом в порядок привела к появлению большинства в Италии, которое намерено выдворить полмиллиона мигрантов и вдохнуть свежие ветры в паруса воинствующих расистов в Венгрии, Польше, Франции, Великобритании, Нидерландах и конечно, самой Германии. Учитывая, что Европа слишком ослабла, чтобы взять контроль над Трампом, США постараются заставить Китай дерегулировать свой финансовый и технический сектор. Если получится, по крайней мере 15% национального дохода Китая уйдут из страны, увеличив дефляционные силы, которые плодят политических монстров в Европе и в США.

Все это предсказуемо — и даже спрогнозировано. Поэтому никто не должен удивляться позиции, в которой Меркель и Европа оказались сегодня. Радоваться этому будет только дурак.