Жил-был на свете шумный и бестолковый дух из семейства домашних раздорцев. За границей всё их племя кличут Полтергейстами, а у нас попроще - Барабашками. А имя собственное у нашего барабашки - Клейстер. За исключительную даже для буйных духов липучесть. Питаются барабашки, как известно, домашними раздорами, обидами и нехорошими словами. У Клейстера аппетит был совершенно неумеренный. Если в доме хотя бы полчаса стояла тишина, Клейстер сразу чувствовал червячка под ложечкой и отправлялся на поиски пропитания. Жил он тогда у девочки Маши и ее мамы Гали, которая свою дочку очень любила и во всем ей старалась угодить.
Вот однажды вечером мама Галя постирала Машино любимое платьице. В цветочек и с пышной юбкой клеш. Маша, бывало, закружится на месте, а юбка вокруг от ветерка надувается словно абажур. И цветочками пахнет. Красота!
Но только к утру платьице не высохло. И юбка не высохла, и цветочки. И мама погладила своей Машеньке другое платьице: красное в клеточку, тоже красивое. Но - "не кружильное!"
"Не кружильное! Не кружильное! - заплакала Маша. - Кружильное хочу!"
Барабашка, как только эти вопли услышал, сразу салфеточку вокруг шеи повязал и рот пошире открыл. Вкусные какие капризы! Прямо как пирожки с картошкой! Горяченькие! С пылу с жару!
- Кричи, Машенька, кричи! - подначивает Клейстер.
- У-у-у! Вау! - старается Маша.
- Успокойся, Машенька, - уговаривает мама. А у самой на глазах слезы. Тоже вкусные, как леденцы из прозрачного пакетика.
- Плачь, мама Галя, плачь! - радуется обжора. - Наплачь еще пакетик леденчиков.
Вдруг мама Галя на часы посмотрела. Ей давно пора в трамвае на работу ехать. А Маша не в садике! И даже не одета! Давай скорее дочку в клетчатое платье запихивать - левую руку, правую руку, голову! Дочка отбивается, головой вертит, руки выдергивает, ногами брыкается! Для Клейстера такое безобразие - точно сибирские пельмени с уксусом и горчицей. Он этими пельменями так увлекся, что выбежал за мамой Галей и ее дочкой сначала на лестницу, а потом и на улицу скатился.
На улице девочка Маша вдруг успокоилась. "И чего это я так ору? - подумала она. - Стыдно же. Люди смотрят. И платье в клеточку тоже красивое. Вот какой у него воротничок кружевной, беленький. Это моя мама пришила, мамочка..." Взяла Маша маму за руку и потерлась о ладошку щекой, прося прощения. Барабашке это страшно не понравилось. Аж под ложечкой засосало. И возле самого детского сада принялся он Машу опять подначивать.
- У Люськи платьице кружильное, а у тебя нет! У Таньки платьице кружильное, а у тебя нет! У всех-всех-всех кружильное, а у тебя нет!
Маша Клейстера приставучего не видит, только голосок его тоненький противный звенит в голове как комариный писк. Вот девочке и кажется, что это ее собственные мысли такие тоненькие, писклявые и противные. И давай она снова кричать. Прямо на улице, у ворот детского сада. Да еще таким голосом, будто ее режут. Люди мимо идут, оглядываются. Одни думают: "Бедная девочка!". А другие: "Бедная мама!". А барабашку Клейстера никто не видит, - как он сидит в кустах, обвязанный салфеткой, с широко открытым ртом.
- У всех-всех-всех есть! А у меня одной нет-нет-нет! - надрывалась Маша. Лицо ее стало красным, как малиновое варенье, изо рта брызгали слюни, а из глаз - струйки злых слез. Она уже забыла, что именно у всех есть, а у нее нет. Шумный дух совсем заморочил ее глупую растрепанную головенку, а в сердце будто прыгали и бесились маленькие красные дьяволята. Девочка хлопнулась прямо в пыль и стала колотить пятками о дорожку.
- Вставай, Машенька, стыдно ведь, - шепотом попросила совсем растерявшаяся мама Галя и протянула дочке руку.
- А-а-а! Не встану! Хочу! Дура! - не своим (уж конечно не своим, а барабашкиным) голосом взвыла Маша и укусила маму за руку.
Для Клейстера весь этот скандал и неприличие были как роскошный пир во дворце. А уж когда Маша выкрикнула запретное слово "дура", барабашке словно торт из мороженного на голову свалился, а сверху еще два ананаса. От такого обжорного счастья буйный дух потерял сознание. А когда очнулся, вокруг никого не было. Стояла звонкая утренняя тишина.
Маша тихо плакала в раздевалке. Она никак не могла понять, что это на нее нашло и как она могла обидеть свою милую маму Галю. Мама Галя ехала в трамвае на работу, где ее опять будут ругать за опоздание, и думала, что она сама виновата в том, что дочка ее не любит.


А у буйного бестолкового духа опять засосало под ложечкой. Он не помнил, в каком доме живут его хозяева, и поэтому пополз по-пластунски к первому близстоящему многоэтажному зданию. Живот у Клейстера еще побаливал от недавнего обжорства, а безразмерный аппетит опять требовал своего.
На первом этаже здания находился один очень умный офис, где очень умные люди на очень умных компьютерах решали очень умные задачки. Когда Клейстер просочился под дверь, самый молодой и самый очень умный программист Миша бился над самой важной задачкой. Барабашка влез в машину, и на экране вместо цифр и знаков появился рисованный котенок, который охотился за мышью и одновременно убегал от метлы. Миша отвлекся от задачи и стал гонять котенка по экрану. Тут в дверях появился Мишин начальник, свирепый и бородатый.
- В игрушки играете? - грозно прорычал он.
- Да я, Александр Викторович, - растерянно залепетал Миша. - Я даже не знаю, откуда этот котенок на экране взялся. Он сам...
- Сейчас скандал будет! - обрадовался Клейстер и раскрыл рот пошире. Но Александр Викторович не зря был начальником. Как и все в этом офисе, он был очень умный. И поэтому не стал ругать Мишу.
- Да вы не стесняйтесь, Мишенька, - сказал он. - Вы молодой, вам игра жизненно необходима. Вы после игр лучше соображаете, а сейчас, - Александр Викторович украдкой покосился на экран, где котенок как раз поймал мышку, - пойдите, Мишенька, перекусите. В буфет только что свежие сосиски завезли.
Мишенька потопал в буфет есть сосиски, а Александр Викторович почесал бороду и уселся за компьютер. Гонять котенка.
Клейстер понял, что скандала не будет. В животе у него запела флейта.
- Ага, ага! - пела флейта. - Программист Миша в буфете сосиски жует! А ты!


Барабашка выкатился из офиса и полез по лестнице этажом выше. Там в квартире номер четыре жила худенькая старушка Ниночка со своей белой кошкой Окрошкой. Старушка Ниночка целый день вязала на спицах шарфики и варежки - на продажу, а кошка Окрошка ловила мух и пела хозяйке песенки. Клейстер прокатился по полу пестрым пушистым клубком. Окрошка вспомнила детство и прыгнула на этот клубок. А потом стала катать по полу цветной клубок старушки Ниночки, пока не закатила его под диван. "Ага, достанется тебе, хвостатая!" - обрадовался Клейстер. Седенькая Ниночка кряхтя полезла под диван. И обнаружила там пропавшие еще вчера очки, сто рублей денег и квитанцию об уплате подоходного налога. Ну и клубок, конечно. "Ай умница моя, Окрошечка! Ай баловница! Разве без тебя полезла бы под диван? Разве отыскала бы очки? Ну спасибо тебе, кисуля моя. Пойдем, я тебе молока дам за это".
Голодная флейта в животе у бестолкового духа свистела, как целая стая сумасшедших чижиков. Особенно когда обжора представил себе, как кошка на кухне розовым язычком лакает молоко. "У-у-у!" - погрозил Барабашка кулаком в сторону кухни и выбрался опять на лестницу.


Еще выше жили две сестрички, Танечка и Кланечка. "Ну, - подумал Клейстер, - наконец-то мне повезло. Девчонки, известное дело, всегда ссорятся. Будет мне сейчас и корочка хлеба и кусочек сальца - то есть скандальца". Он смял в кулаке новые Танечкины колготки и спрятался с ними в глубине шкафа.
- Кланечка, - спросила Танечка, - уж не ты ли надела мои новые колготки?
- Нет, не я, - отозвалась Кланечка. - А не ты ли задевала неизвестно куда мой любимый зеленый шарфик?
- Нет, не я.
- Да как же не ты, когда я сама видела... - начала было заводиться Кланечка. Но только ей совсем не хотелось ссориться со своей сестричкой. Слишком уж долго после ссор мир кажется мрачным.
- Не будем ссориться, - вслух подхватила Танечка Кланечкины мысли, - мы как с тобой поругаемся, мне целый день потом кажется, что мое хорошее настроение кто-то съел или выпил.
- Барабашка, наверное, - хихикнула Кланечка.
Барабашка в глубине шкафа съежился от страха, что его сейчас разоблачат. И точно! Девочки отворили дверцы и переглянулись.
- Ну и беспорядок у нас на полках! - сказали они в один голос. - От этого и вещи пропадают! Давай-ка наведем порядок!
И они дружно принялись разбирать и перетряхивать вещи, аккуратно раскладывая их по полочкам. В конце концов нашелся и зеленый шарфик, и пропавшие колготки. И даже четыре носовых платка, которые вообще уже перестали искать! А вот Клейстер еле-еле успел выскочить из шкафа в коридор, а из коридора опять на лестницу.
- Тю-тю-тю! Мур-мур-мур! - злобно передразнил он сестричек. - Ишь какие добренькие! Нет чтобы поругаться, пообзываться, да и в волосы друг дружке вцепиться! Помирились, порядок в шкафу навели… Тьфу! Сейчас, небось, сидят и чай пьют. С лимоном.
Флейта в животе у Клейстера уже не свистела как чижик, а выла шакалом.
- Да замолчи ты! - уговаривал барабашка флейту. - Думать мешаешь. В вегетарианцы податься, что ли? Я слышал, некоторые полтергейсты питаются улыбками и похвалами. Их ниоткуда не гонят, а наоборот, очень любят и привечают. Еще бы! Им приходится потерянные вещи находить, котов причесывать, даже цветочки иногда поливать, если хозяева вдруг забудут. А им за это: "Спасибо! Пожалуйста! Добрый вечер!". Тьфу, какая гадость! И чтобы я? Вегетарианцем? Да я лучше с голоду помру. А еще лучше - загляну вот сюда...


И, представь, он как раз оказался у входа в твою квартиру. А мама именно в это время просит тебя вынести мусор. Или сделать телевизор потише. Ну-ка быстренько скажи ей, что ты не будешь, что ты устал и очень занят: ковыряешь в носу. То-то барабашка обрадуется! Наестся обидами до отвала и уже никогда не уйдет из вашего дома. И пойдут у вас на завтрак капризы, на обед ссоры, на ужин скандалы. Хочешь такого? Нет? Ну тогда приглуши звук у телевизора и сбегай быстренько к мусоропроводу. А вернувшись, не забудь поцеловать маму и скажи, как ты ее любишь.
А Клейстер? А что Клейстер? Пусть переходит на диету. Привыкнет к добрым словам и хорошему настроению - может, ему еще даже и понравится. (Наталья Хаткина "Барабашка Клейстер")